Увлеченный работой, он ни на минуту не терял бдительности и внимательно вслушивался в шумы, раздававшиеся в джунглях. Ему удалось различить кое-какие знакомые голоса, но преобладали неведомые, странные звуки. Ни разу не дали о себе знать ни пещерный медведь, ни Зор, могучий лев из Ниоцена, ни саблезубый тигр. Не слышно было ни мычания быка, ни свиста и шипения амфибий. Без этих привычных слуху звуков мир казался немым. Только прямо перед юношей, закрепленная на стволе дерева, зловеще скалилась морда тигра-людоеда — единственная вещь, напоминавшая ему о знакомой жизни.
Между тем маленькие обезьянки, по-видимому, снедаемые любопытством, осторожно подкрадывались к Ну. Он обратил на это внимание, но сделал вид, что ничего не заметил, и спокойно выжидал, что будет дальше. Наконец, увидев краем глаза, что одна из зверушек подобралась совсем близко, он обратился к ней на том языке, который хорошо понимали союзники троглодитов. Хотя с тех времен и прошли тысячелетия, обезьяний язык нисколько не изменился.
— Отчего ты боишься Ну, сына Ну? — спросил юноша. — Разве он когда-нибудь причинял вам вред?
— Такие же безволосые, как ты, убивают нас из палок какими-то острыми штуками, летящими по воздуху. Они поражают издалека и производят много шуму. Но ты, кажется, не из их числа. Нам никогда не приходилось встречать похожих на тебя. Ты, правда, не собираешься нас убивать?
— Да с какой стати? — удивился Ну. — Давай лучше будем друзьями. Я хочу только, чтобы ты объяснила, какие плоды из растущих здесь можно употреблять в пищу, а потом показала мне, как добраться до моря, возле которого обитает племя Ну, моего отца.
Тем временем остальные обезьянки, увидев, что странное существо не собирается причинять никакого вреда их товарищу, сгрудились вокруг. Едва услышав просьбу незнакомца, они тут же стремглав бросились в разные стороны, чтобы набрать для него орехов, плодов и ягод. Многие из них тут же позабыли, куда и зачем направлялись и, оставив свои дела, принялись резвиться во всю прыть. Они дергали друг друга за хвосты, весело перепрыгивая с ветки на ветку, и с аппетитом уминали те самые плоды, которые только что собрали для своего нового друга. Хорошо хоть, что не все обезьянки оказались столь забывчивыми и рассеянными, и вскоре самые ответственные представители их племени вернулись к человеку, неся плоды, ягоды и гусениц. Изголодавшийся Ну алчно набросился на поднесенные ему дары.
Поглощая еду, он продолжал разговор с обезьянками. Выяснилось, что те ничего не могут сказать ему о местонахождении племени его отца, так как ни о людях этих, ни об огромном море, на берегу которого они обитают, зверушки ничего не слыхали.
Починив копье и покончив с завтраком, Ну двинулся по направлению к равнине. По правде сказать, гостинцы обезьянок нисколько не насытили юношу, а лишь слегка утолили его голод. Может, плоды и насекомые и хороши для детей или человекоподобных обезьян, но настоящий взрослый мужчина должен есть мясо, теплое и сочащееся кровью. Об этом неустанно напоминал Ну его желудок. Чтобы обеспечить себе сытный обед, юноша намеревался подстрелить какого-нибудь из пасшихся на равнине животных.
Когда он вышел из джунглей, перед ним открылось обширное пространство, поросшее высокой густой травой, с разбросанными кое-где редкими кучками деревьев. Ближе всех к Ну оказалось небольшое стадо зебр, Животные не могли почуять приближение опасности, поскольку охотник двигался против ветра и совершенно бесшумно. Подойдя ближе и лучше разглядев зебр, Ну невольно подивился их цветистой раскраске. В качестве своей жертвы юноша выбрал крепкого молодого самца. Животное, разомлев от жаркого солнца, вяло отмахивалось хвостом от одолевавших его мух. Время от времени оно отрывалось от сочной травы, поднимало голову, выглядывая, нет ли поблизости какой опасности и принюхиваясь к запахам, доносимым ветерком.
Пещерный человек ползком подбирался к своей жертве через высокую траву, не выдавая себя ни единым звуком. Футах в пятидесяти от зебры Ну остановился, так как животное явно забеспокоилось, по-видимому, интуитивно ощутив близость врага, ни видеть, ни слышать, ни чуять которого оно не могло.
Оставаясь лежать ничком на земле, юноша ухватился за древко копья и приготовился к атаке. Молниеносно вскочив на ноги, он метнул копье в свою жертву.
Зебра, заржав от ужаса, попыталась спастись бегством. Но копье с каменным наконечником настигло ее и вонзилось в спину почти в тот самый момент, когда она заметила фигуру человека, поднимающегося из травы. Остальные животные, обезумев от страха, бросились прочь, а их вожак, сраженный метким ударом, рухнул на землю.
Ну подбежал к своей добыче, держа наготове нож, однако животное уже испустило дух: мощное копье, насквозь пройдя сквозь тушу, пробило сердце. Отложив оружие, юноша отрезал несколько кусков мяса с задних ног зебры.
Время от времени он отвлекался от этого занятия и, точно так же, как убитое им животное, поднимал голову, оглядывался по сторонам и принюхивался к запахам, готовый мгновенно отреагировать на любую опасность. Неожиданно его ноздри уловили доносившийся издалека слабый запах человека. Ошибки быть не могло, однако что-то настораживало юношу. К знакомому человечьему запаху примешивались какие-то иные, совершенно неизвестные ему. Более странного сочетания ароматов пещерному человеку в жизни не доводилось встречать! Разумеется, запах хаки, оружия и пропахшего потом седла ни о чем не говорили обонянию Ну. Эффект был тот же самый, как если бы кто-нибудь обратился к нему, например, по-гречески.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10