Каждая семья добывает за этот период шкурок в среднем на 500 — 600 долларов. В Обижуане их продают Френкленду, агенту» Компании Гудзонова залива «. За эти шкурки индейцы получают разные товары: бензин, муку, одежду, капканы. Не так уж много товаров, чтобы у хороших людей не закружилась голова от излишеств, — ровно столько, чтобы держать кри в постоянной зависимости от компании, которая отлично зарабатывает на них.
Охота на пушного зверя — единственный заработок индейцев кри; источник их существования — охота и рыболовство. Охота обеспечивает им также и пищу на каждый день: кри разрешается охотиться на лося без ограничений в течение всего года. Обижуан съедает ежегодно до ста пятидесяти лосей, но не имеет ни пяди пахотной земли.
В 1776 году европейцы одарили леса севера вторым — наряду с повальным алкоголизмом — страшным бедствием: оспой. Ужасная эпидемия в одном только этом году унесла половину индейцев кри.
Третье бедствие привезли с собой белые незадолго до первой мировой войны. В 1911 году было закончено великое дело цивилизации — строительство северной железнодорожной магистрали от Квебека (через ст. Оскеланео) на запад до Виннипега. Но одновременно белые, работавшие на строительстве, занесли в леса неизвестные здесь раньше венерические болезни. Племя кри вновь начало вырождаться и гибнуть. Лишь после многолетней борьбы удалось победить это бедствие. Индейцы вышли из столь тяжелого испытания разбитыми и униженными.
А сегодня?
Появилось четвертое бедствие — туберкулез. Поистине трагична цивилизация белых в Америке! Ее прикосновение злополучно для индейцев, подобно прикосновению грубых пальцев к крыльям мотылька: оно сдирает краски и губит. Губит даже тогда, когда белый человек проявляет дружбу и хочет — а он не всегда хочет — сохранить жизгнь» туземцам «.
Белый человек как будто проявляет доброжелательность к индейцам кри. Он громко заявляет, что желает им добра. И потому снабжает кри своим оружием для борьбы за существование, навешивает моторы на их каноэ, покрывает их тела шерстяной одеждой, снабжает их своими продуктами — мукой, сахаром, хлебом. Результат этих даров цивилизации — заболевание легких. Ведь индеец — лесной человек. А лесной человек всегда носил одежду из лосиной шкуры, оберегающую его от дождя лучше, чем шерстяная ткань: он никогда не знал шерсти. Лесной человек всегда питался лесной пищей: мясом зверей. Ему была чужда пища полей — хлеб и мука.
Теперь Обижуан втянут в круговорот мировой экономики. Иными словами — белому человеку нужны меха. Он посылает за ними в лес простых индейцев кри и платит им изысканными товарами: моторами, бензином, шерстью. Одежда из шерсти прокладывает среди индейцев дорогу легочным заболеваниям.
Цивилизаторы знают об этом, но в Манчестере не производят одежды из лосиной шкуры! Стало быть, индейцы в Обижуане должны одеваться в шерстяную ткань и харкать кровью…
Один из наиболее видных индейцев кри, проживающий в Обижуане, — Джон Айзерхофф, бодрый шестидесятилетний старец с красивым точеным лицом и мудрыми глазами. Джон — правая рука Френкленда. У него мягкая улыбка и открытый взгляд. Он знает все тайны леса. Вероятно, знает все убежища лосей. По совету Френкленда беру его в проводники. Старик отвезет нас к озеру Першо, или Першамб, где будто бы находится охотничий рай. Озеро далеко — в сорока милях от Обижуана.
Ищу на карте озеро Першо, или Першамб, но там его нет. Скорее всего такое озеро вообще не существует, это фантазия Джона Айзерхоффа. Джон выдумал его, чтобы выцыганить у меня побольше бензина для своей моторки. Бензин дорог, а врать он научился у белых людей.
Это единственное жульничество старого Джона. С тех пор он говорит только правду. Отвозит меня на озеро Чапмен и показывает мне великолепную дичь. Много долгих ночей старик спит в своей палатке, стоящей рядом с моей. Дружно гребя, мы подплываем к зверям. Джон — хороший товарищ в лесу. Лед недоверия начинает таять в нем, когда он убеждается, что я не такой, как другие белые, что я готов даже поверить, будто у деревьев есть душа. Но пока индеец оттаивает, нужно уже расставаться с ним и возвращаться к своим.
Прощаясь, Джон предлагает мне отправиться с ним зимой на охоту за пушным зверем. Передо мной вдруг открывается возможность испытать большое приключение, проникнуть в сердце лесной поэзии, где царит» белое безмолвие» Джека Лондона. Но я отказываюсь: дома меня ждут мои обязанности…
— Правда! — сочувствующе улыбается Джон. — Мы принадлежим лесу и деревьям, а вы, белые, — каменным городам.
Вдруг Джон Айзерхофф, индеец из племени кри с красивым точеным лицом, заходится долгим изнурительным кашлем. Значит, и его не миновал губительный дар, завезенный из каменных городов белого человека.
28. ЛЮБОВЬ БЕДНОЙ ПОКАХОНТАС
В факториях «Компании Гудзонова залива» скрещиваются пути всех лесных людей. Туда ведет случай.
Рано утром на третий день нашего пребывания в Обижуане кто-то с грохотом вваливается в дом Фргнкленда и будит нас. Оказывается — четверо путников из Соединенных Штатов: профессор какого-то университета и три молодых студента. Они проводят экскурсию по рекам. Вот уже две недели туристы плывут по лесам. Стали бронзовыми от солнца, шумливыми от избытка воздуха, опьянены лесом, как и мы три дня назад. Смеются и проказничают, как расшалившиеся мальчишки. Заражают нас и весь дом стихийным весельем.
Торжественно вносят свои запасы продовольствия — «ура!»; профессор стряпает блинчики — «ура!»; Френкленд готовит кофе — «гип, гип, ура!»Я открываю мясные консервы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88