— Черный Мокасин. А тебя?— Сильный Голос.Нам захотелось осмотреть их оружие. Они ответили, что у них только один лук.— Что-о? Только один лук?.. И вы покидаете лагерь с одним луком?— Мы вышли собирать ягоды.Осмотрев их лук, мы убедились, что он неплохой. Один из наших ребят сказал:— У нас никто не выходит без оружия. Смотрите, у нас есть даже ружье.— А кто из вас умеет стрелять из ружья?— Все… — соврали мы, но тут же поправились: — Почти все… Мы — охотники! Ягоды саскатун у нас собирают только девчонки.— Я тоже собирал… — вырвалось у меня, но старшие товарищи посмотрели на меня укоризненно.— Малыши у нас тоже собирают, это верно! — сказал кто-то, и я почувствовал, насколько пренебрежительно это было сказано.Нужно было немедленно вернуть уважение к себе. Я решил рассказать какую-нибудь волнующую историю, чтобы заинтересовать ею ребят из группы Окоток. Я спросил:— Кто из вас убил бизона?Оказалось, что никто.— А мой брат Сильный Голос в прошлом году из своего лука убил бизона!— Правда? — изумились наши новые знакомые.— Ну уж, какой там бизон! — скромно махнул рукой Сильный Голос, но видно было, что он очень доволен.— Бизон был могучий, как медведь-гризли! — уверял я.— Э-э-э, зачем преувеличивать! Он был не больше черного медведя… — возражал брат. — Я всадил в него всего шесть стрел. А он, — показал на меня брат, — вогнал седьмую стрелу, и тогда бизон перестал биться… Живучим оказался!— Хау, хау! — не переставали удивляться ребята из группы Окоток.Они все с большим интересом посматривали на нас. Черный Мокасин сокрушался:— Эх, жалко, нет трубки! Мы бы выкурили ее за вечную нашу дружбу!— Ничего, останемся друзьями и без трубки! — заверил Сильный Голос.Желая похвастаться, один из ребят группы Окоток сообщил:— А в нашем лагере есть четверо американцев!— Мы знаем об этом, — ответил Сильный Голос, делая важную мину. — Это Рукстон и трое из его шайки.На лицах ребят группы Окоток отразилось нескрываемое удивление. Кто-то из них крикнул:— От вас ничего не скроется!— Конечно, — скромно ответил брат. — Рукстон очень плохой человек. Но вы, кроу, любите его.— Не все! — возразил один из ребят группы Окоток. — Мой отец зол на него.— Мой тоже! — признался еще один.Разговор зашел о прошлогоднем нападении Рукстона и кроу на лагерь дяди и о том, как мы угнали у кроу сорок коней. Ребята из группы Окоток были тогда в вигвамах, по которым стреляли наши. Теперь они с явным недоверием приняли наш рассказ о том, что и мы активно участвовали в боевых действиях.— А помните вы свою загородку, где стояли лошади? — спросили мы.— Да, помним.— Ваши лошади были у самой реки, а мы притаились на другом берегу.— Так близко? И не боялись?— Не было времени бояться! — с большим достоинством ответил брат. — В этой битве, под градом пуль, закалялись наши сердца.После таких возвышенных слов Сильного Голоса наступило минутное молчание. Я прервал его:— А вы, кроу, боялись тогда? Скажите правду.— Немножко.Это искреннее признание очень тронуло нас. Мы заявили, что теперь не будет более верных друзей, чем черноногие и кроу. С этим чувством все улеглись спать, прижавшись друг к другу. Рано утром наши новые друзья распростились с нами.По мере приближения к дому нас начали тревожить сомнения. Совесть мучила каждого. Уже много недель наши отцы ни о чем другом не говорили во время бесед у костра, как об опасности, грозившей нам со стороны кроу. Могли ли мы теперь признаться старшим, что встретили ребят из этой группы и что нам было хорошо с ними? Нет, сто раз нет! Ребячья честь повелевала нам сохранить тайну и любой ценой отстоять нашу дружбу с ребятами из группы Окоток. Уже около вигвамов мы, пятеро, пожали друг другу руки и поклялись молчать.В лагере все было в полном порядке. Никто не обратил особенного внимания на наше отсутствие. Уже не в первый раз мы отправлялись в такие долгие прогулки.Мать, как обычно, встретила меня вопросом:— Ну, как там было? Хорошо?— Хорошо, мама.— Было что-нибудь интересное?— О да!.. Нет, нет… собственно, ничего!Мать внимательно посмотрела на меня, а я отвернулся. Не говоря больше ни слова, она сытно накормила меня. Из таких далеких походов человек всегда возвращался голодным как волк. Наевшись оленьей печенки, я впал в блаженное состояние. Родной вигвам был на редкость уютным, близость матери успокаивала.— Мать, — спросил я, — это очень плохо, когда имеешь много друзей?— Наоборот, Маленький Бизон! Чем больше друзей, тем лучше для человека. А что?— Я тоже так думаю… Тут нет ничего плохого…Язык у меня так и чесался. Мать была очень добра ко мне и достойна неограниченного доверия. Но я ни на минуту не забывал о протянутой товарищам руке и о клятве. Нет, я их не выдам!.. С матерью, которая не могла ни о чем догадаться, можно было вести невинный, хитрый, замаскированный разговор, подсмеиваясь в душе над тем, что она ничего не понимает.— Мама, а все кроу из группы Окоток плохие люди? — снова спросил я невинным тоном.— Мы воевали с ними в течение жизни нескольких поколений, — Ответила мать. — Они убивали воинов черноногих, мы убивали кроу. Они говорили, что мы плохие люди, мы говорили, что плохие люди они. Разве я знаю, где правда?— А может быть… — оживленно подхватил я, — а может быть, они такие же хорошие, как и мы?— Это возможно…Мать хлопотала, наводя порядок в вигваме, и совсем не смотрела в мою сторону. А меня что-то снова дернуло за язык.— Мать, — тихо сказал я, — а если случайно… ну совсем неожиданно… мы подружились бы с несколькими ребятами из группы Окоток, ты бы очень рассердилась?Мать прервала работу и, внимательно посмотрев на меня, подошла ближе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71