А где Сули?— Сули погиб.— Это печально, — сказал маленький исалани. — У него было доброе сердце, и когда-нибудь он стал бы хорошим человеком. Надеюсь, так и будет, когда он вновь пустится в странствование по Колесу Жизни. Это твой брат? — спросил он, указывая на Эрланда.— Да, — ответил Боуррик. — Что ты с ними сделал?— Знаешь, я вошел в комнату, и все вдруг так переполошились. Некоторые были не очень рады меня видеть, и я, устав от забав, всех оглушил. Я решил, что вы придете сюда рано или поздно. Видишь — я оказался прав.Напряжение отпустило Боуррика и Гуду, и они рассмеялись.— Да, ты был прав.Они хохотали и хохотали, и маленький человечек веселился вместе с ними.— Как же ты это сделал? — спросил Боуррик сквозь смех.— Это такой фокус, — пожал плечами Накор.— А теперь что? — все еще смеясь, спросил Боуррик.— Хочешь апельсин? — спросил Накор, запуская руку в свой мешок.— Никогда не думал, что скажу тебе… — произнес Эрланд, — но знаешь, я очень по тебе скучал.Боуррик кивнул.— И я. Так что же мы теперь будем делать?Джеймс стряхивал остатки оцепенения, а Гамина все еще не могла прийти в себя. Гуда караулил оживающих стражников и был готов разрубить пополам каждого, кто сделает неосторожное движение; те, видя это, сидели тихо.Эрланд очнулся первым — это потому, что он самый молодой, пояснил Накор. Братья рассказали друг другу, что знали.— Может быть, если бы мы обратились к императрице… начал Джеймс.— Как? — спросил Боуррик.— Гамина, — ответил Эрланд. — Она умеет передавать мысли, разве ты забыл?Боуррик кивнул и нахмурился.— Я мог бы мысленно позвать на помощь, как только попал во дворец, и она бы услышала.— А почему ты не позвал? — спросил Джеймс. Гамина начала подниматься.— Я об этом не подумал, — беспомощно улыбнулся Боуррик.— А как ты спрятался от нее, когда она тебя сегодня обнаружила? — спросил Джеймс.Боуррик указал на Накора.— Он почувствовал и как-то закрыл меня от ее мыслей.— Ты чародей? — спросил Джеймс.Накор ответил гримасой отвращения.— Нет. Я исалани. Чародеи — серьезные люди. Они сидят в пещерах и делают всякие ужасные и важные вещи. Я же просто знаю несколько фокусов, чтобы повеселить людей. Вот и все.— Посмотрев на солдат и нашего толстого друга, — заметил Джеймс, — можно понять, что твои шутки хоть и не злые, но не всегда веселые.— Ну спасибо, — широко улыбнулся Накор. — Я хорошо умею делать то, что делаю, и мне кажется, что это очень смешно.Гамина увидела Боуррика.— Ты жив! — воскликнула она.— Кажется да, — смеясь, ответил ей Боуррик.Гамина обняла его и спросила:— Почему же я не могла найти тебя в пустыне?Боуррик нахмурился.— Ах да, конечно. Это все из-за плаща, который на мне был. Работорговцы приняли меня за чародея и надели наручники, которые не дают чародеям воспользоваться их силой.— Ба! — воскликнул Накор. — Этого бы не случилось, если бы чародеи всегда знали, что они делают.— Как же мы попадем отсюда к императрице? — задумчиво произнес Джеймс.— Это легко, — сказал Накор. — Идите за мной. И ребят этих тоже прихватите.Гуда разоружил солдат и втащил в комнату бесчувственного Торена Зи. Ниром предупредил:— Как только мы увидим отряд стражи, вас арестуют. Люди Авари занимают все крыло дворца.— Посмотрим, — ухмыльнулся Накор.Когда они дошли до зала, где стояли десятки стражников, Накор полез в свой мешок и что-то из него вытащил. Боуррик и Гуда уже привыкли к волшебному мешку, но все остальные были потрясены. Исалани поднял руку, и оказалось, что у него на руке сидит красно-золотой сокол, королевская птица Кеша, священный символ императорской власти. Эта птица считалась почти исчезнувшей — у императорских егерей остались только три самки. Сокол закричал и захлопал крыльями, но остался сидеть на запястье идущего по залу Накора.Солдаты, мимо которых они проходили, разевали рты при виде чудесной птицы.— Пожалуйста, пойдемте с нами, — говорил Накор каждому солдату, мимо которого они проходили. — Мы идем к императрице.— Что это? — вопросил мастер церемоний.Боуррик и Эрланд вышли вперед.— Принцы Островов Боуррик и Эрланд требуют немедленной аудиенции у ее величества, — сказал Эрланд. — Речь пойдет об измене. *** Вся Галерея лордов и мастеров была собрана для внеочередного заседания, когда в зал вступила необычная процессия под предводительством Накора, державшего на руке золотого сокола. Они достигли помоста, и императрица Лакеа поднялась со своего трона.— Что это за безумие? — Она бросила гневный взгляд на стоящих перед ней людей и заметила Боуррика рядом с Эрландом. — Ты, если я не ошибаюсь, считался погибшим…— Ваше величество, эти преступники… — попытался заговорить Ниром. Гуда положил клинок своего меча на плечо толстого придворного.— Невежливо говорить, когда тебя не спрашивают, — сказал он ему и обратился к императрице:— Прости, мать. Продолжай, если желаешь.Лакеа, кажется, поняла, что сейчас прояснятся многие тайны и решила не обижаться.— Благодарю тебя, — сухо сказала она. — Начнем с тебя, человечек, — обратилась она к Накору. — Ты знаешь, что владеть королевским соколом запрещено под страхом смертной казни?— Да, императрица, — ухмыльнулся Накор. — Но я не владею этой птицей. Я просто помог ей добраться до вашей августейшей особы. Я привез вам подарок на день рождения. — Не спрашивая позволения, веселый исалани поднялся на помост и подошел к трону. Два телохранителя-измали попытались загородить ему дорогу, но он обошел и их, и трон. Позади трона находился пустой символ солнца. Исалани посадил на него сокола, и тот захлопал крыльями.— Исалани, только самец может восседать на солнце императоров, — сделала ему замечание Лакеа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105