Потом к солдатам подошел человек в лиловом плаще, и сердце Джеймса сжалось. Но это был не Боуррик. Капюшон плаща был откинут, и Джеймс хорошо разглядел черную бороду и хмурое лицо мужчины — он никогда его раньше не видел. Человек (на боку у него висел меч) велел солдатам прекратить болтовню и идти дальше.Потом он отвернулся, и к нему подошел еще один — в кожаном жилете, с меткой на руке, по которой Джеймс узнал в нем работорговца из Дурбина. Эту отметку Джеймс не видел с самого детства, но, как и все остальные пересмешники, члены гильдии воров, хорошо знал, что она означает. С работорговцами из Дурбина лучше не связываться.Джеймс бросил на лагерь еще один взгляд И, пригнувшись, присел рядом с женой. Ее глаза были закрыты, лицо сосредоточенно — она искала мысли Боуррика среди большого количества мыслей других людей в лагере. Наконец она открыла глаза, и Джеймс услышал ее мысли, обращенные к нему:.— Я не слышу мыслей Боуррика.— Ты уверена? — спросил он.— Если бы он был здесь, я бы нашла его — мы очень близко от лагеря. Я бы ощутила его присутствие, — ответила она и вздохнула. — У меня. есть только одно объяснение: он погребен под завалом камней в той расщелине, где мы нашли сапог. — Немного помедлив, она прибавила:— Он мертв.Джеймс посидел молча, потом махнул рукой следопыту, показывая, что надо возвращаться. Поиски были прекращены. *** — Нет, — Эрланд отказывался принять объяснения Гамины; его лицо было мрачным, встревоженным. — Ты не можешь быть в этом уверена.Джеймс в третий раз с момента возвращения повторил свой рассказ.— Мы видели, что какой-то бандит ходит в его плаще, так что можно предположить, что они сняли с него и плащ, и сапоги. Но в лагере его не было. Может ли быть, что бандиты, напавшие на нас, не принадлежат к этому каравану? — спросил Джеймс у следопыта.Тот пожал плечами, словно отвечая, что все возможно.— Скорее всего не может, господин мой. То, что некоторых ваших людей увели, показывает: на вас вряд ли напали случайно. Если кто из ваших людей и остался в живых, он должен быть в этом лагере.Джеймс кивнул.— Эрланд, если бы Боуррик был жив, Гамина смогла бы поговорить с ним.— Почему вы так в этом уверены? Гамина, постаравшись, чтобы все в лагере могли ее услышать, ответила:— Я могу управлять моим даром, Эрланд. Я могу выбирать, с кем говорить, и, стоит мне только раз мысленно обратиться к человеку, потом я могу узнать его мысли. Мыслей Боуррика в лагере я не слышала.— Может быть, он был без сознания.Гамина печально покачала головой.— Я бы ощутила его присутствие, даже если бы он был без сознания. Но он там… отсутствовал. Я не смогу объяснить вам лучше. Его не было среди других людей.— Господин мой, — произнес следопыт, — сейчас я должен уехать, чтобы разыскать своего сержанта. Ему надо узнать об этих дурбинцах. Губернатор Дурбина и сам недалеко ушел от тех воров и ренегатов, которыми он правит, и рано или поздно весть о таком неслыханном безобразии достигнет Трона Света. Когда императрица, будь она благословенна, решит действовать, последует неминуемая расплата, и она будет ужасна. Я понимаю, что это вряд ли облегчит ваши страдания, но неуважение Лица королевских кровей, направлявшегося на празднование юбилея императрицы, — страшное оскорбление. Императрица, благословенно будь ее имя, без сомнения, примет его на свой счет и отомстит за вас.Эрланда это не успокоило.— Что? Губернатор Дурбина принесет свои извинения? Письменно, я полагаю?— Скорее всего, она прикажет окружить город войсками и сжечь его вместе с жителями, господин мой. Или, если будет милосердна, то просто прикажет арестовать дурбинского губернатора и отправить его вашему королю вместе с семьей и всеми подручными, а город пощадит. Решение будет зависеть от того, в каком настроении она будет находиться, когда узнает эту новость.Эрланд был ошеломлен. Он наконец осознал, что Боуррик, возможно, погиб. Рассказ солдата, признающего такую огромную власть за какой-то женщиной, и вовсе лишил его способностей рассуждать. Он растерянно кивнул.Джеймс, желая отложить разговор об обсуждении тяжелой дипломатической ситуации, которая возникала со смертью Боуррика, обратился к следопыту:— Мы попросим тебя отправить письма принцу Крондорскому — это помогло бы устранить недоразумения между нашими странами.Солдат кивнул.— Я, как солдат, служащий на границе, сделаю это с радостью, господин мой. — Он ушел седлать лошадь.Джеймс поманил Локлира, и вдвоем они отошли в сторонку поговорить.— Ну и ну, — произнес Локлир.— Мы и раньше встречались со всякими трудностями. Нам не привыкать принимать решения.— Думаю, надо возвращаться в Крондор, — сказал Локлир.— Если мы вернемся, а Арута велит Эрланду ехать на празднование юбилея, мы рискуем обидеть императрицу, опоздав, — возразил Джеймс.— Празднование продлится более двух месяцев, — заметил Локлир. — Мы еще успеем до окончания.— Я бы все же предпочел приехать к началу, — сказал Джеймс и огляделся. — Не могу избавиться от мысли, что вокруг нас что-то происходит. — Он уставил палец в грудь Локлира. — Слишком удивительное совпадение, что напали именно на нас.— Возможно, — не мог не согласиться Локлир, — но, если налет был намеренным, значит, те, кто стоит за его организацией, и пытались убить Боуррика в Крондоре.Джеймс немного помолчал.— Какой в этом смысл? Зачем им нужно убивать Боуррика?— Чтобы начать войну между нашим Королевством и Империей.— Это понятно. Я хочу знать, зачем кому-то нужна война?Локлир пожал плечами.— Почему начинают любую войну? Надо выяснить, кому в Империи будет больше всего на руку, если на северной границе начнутся беспорядки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105