Мелькали лица — знакомые, незнакомые: воры, убийцы, аристократы, крестьяне. Женщины. Он помнил многих — потому что рано начал обращать на них внимание, а когда возвысился, то получил право выбирать любую. Ему всегда чего-то не хватало. Чего-то важного. Ему представилась обнаженная фигура женщины — она брела по озеру, выжимая мокрые волосы. Изумительное зрелище.Лицо со светло-голубыми глазами и губами цвета бледной розы. Глаза внимательно вглядываются в душу Джеймса. Его душа заполняется таинственными и прекрасными ощущениями, и Джеймсу опять хочется плакать. Он ежится под этим проницательным взором. Взор пронзает его насквозь, и у Джеймса не остается от него секретов. «Я потерялся! Мне так одиноко!» — всхлипнул он; вместе с ним заплакал ребенок, увидев, как умерла его мать; заплакал мальчик— перед ним лежала принцесса, раненная отравленной арбалетной стрелой; заплакал и юноша, зная, что умирает единственный человек, которому он доверял; заплакал мужчина, вспоминая боль и муку, страх и одиночество, сопровождавшие его с самого рождения.Джеймс очнулся на берегу — боль еще терзала его душу. Он сел, закрывая рукой голову, словно опасаясь удара сверху, — по-прежнему мокрый и голый.— Боль пройдет, — произнес чей-то голос.Джеймс обернулся, и боль действительно прошла. Он увидел молодую женщину, сидевшую на берегу в нескольких шагах от него. Она тоже была обнажена.Никогда еще Джеймсу так не хотелось бежать. Никогда он не испытывал такого страха, как при виде ослепительно красивой молодой женщины, сидящей совсем рядом. К глазам подступили непрошеные слезы.— Кто ты? — прошептал он. Ему хотелось бежать, но еще больше хотелось остаться рядом с этой женщиной.Она медленно поднялась и встала рядом с ним. Потом опустилась на колени и приблизила лицо к его лицу. В его голове раздался голос: «Джеймс, я — Гамина».Джеймс снова испугался, да так, что не мог пошевелиться.— Ты говоришь прямо в моей голове, — сказал он.— Да, — ответила она вслух. — Я слышу твои мысли. — Она немного помолчала. — Нет, это не совсем так, но я знаю, о чем ты думаешь, если ты не захочешь скрыть это от меня.Джеймс попытался вспомнить, что с ним случилось. У него опять заболела голова.— Что со мной было?— Твои мысли испугали меня. А я, как ты понял, могу себя защитить.Джеймс поднял руку ко лбу.— Да, — только и мог он сказать.Протянув руку, она коснулась его щеки.— Прости меня. Я не со зла. Я могу очень повредить человеку. Талант может быть использован и во вред.Прикосновение ее руки и волновало, и успокаивало Джеймса. Трепет, зародившийся в груди, отозвался в паху. Он тихо спросил:— Кто ты?Она улыбнулась.— Я Гамина. Дочь Пага и Кейталы. — Потянувшись к нему, она нежно поцеловала его в губы. — Я — та, которую ты искал, ты — тот, кого ждала я.Джеймс впервые почувствовал себя маленьким, беспомощным ребенком.— Я боюсь, — прошептал он.— Не бойся, — прошептала она в ответ. Крепко обняв Джеймса, она мысленно обратилась к нему: «Я оглушила тебя, и ты упал в воду. Ты бы захлебнулся, если бы я не вытащила тебя. Твои мысли были открыты мне так же, как тебе — мои. Если бы ты обладал моим даром, то знал бы обо мне все, как я знаю о тебе, Джимми».— Но как… — Джимми не узнал свой голос. Она села, утерла соленые слезы на его щеках и, притянув его, как ребенка, к груди, стала гладить его по голове.— Ты никогда больше не будешь одинок. *** Боуррик и Эрланд сидели рядом, наслаждаясь завтраком, состоявшим из немалого количества блюд. Помимо яств кухни Королевства, перед ними стояло немало кешианских деликатесов. Вместе с гостями завтракала семья Пага, а также Кулган и Мичем. Рядом с Кейталой и Локлиром оставались свободные места.— Кузен Паг, сколько человек сейчас здесь живет? — спросил Эрланд.— На этот вопрос лучше ответит Кейтала, — сказал Паг, улыбнувшись жене.— Здесь и на берегу всего насчитывается около тысячи наших семей, — ответила Кейтала. — На острове… — Она вдруг замолчала. Все повернулись к ней.В дальнем конце зала отворилась дверь, и вошел Джеймс, он сопровождал молодую женщину в платье цвета лаванды.Девушка подбежала к Пагу и поцеловала его в щеку. Потом она посмотрела на Кейталу, словно говорила ей что-то, хотя не прозвучало ни слова. На глазах Кейталы выступили слезы; она улыбнулась. Паг повернулся к Джеймсу, ожидая, что он скажет.— Джеймс… — произнес Локлир.Джеймс откашлялся и, как школьник, отвечающий урок, начал:— Милорд Паг, я имею честь просить позволения… просить руки вашей дочери…Боуррик и Эрланд с недоумением переглянулись, а потом уставились на Локлира. Тот, бывший другом Джеймса с того самого момента, когда оба они появились во дворце, был изумлен не меньше братьев. Глава 4. ЗАБОТЫ Боуррик покачал головой.— Что тебя тревожит? — спросил Эрланд.— Меня беспокоит дядя Джимми, — вздохнул Боуррик.Эрланд на ходу повернулся, чтобы взглянуть на брата.— Обычно ты ни о ком не беспокоишься, особенно о дяде Джимми.Вечернее небо приобретало темный, чернильный оттенок; средняя луна еще не взошла. Вечер обещал развлечения страждущим, а именно за развлечениями и направлялись сейчас братья к переправе.— Нет никого глупее мужчины, испытывающего эрекцию, говаривал нам дядя Джимми, верно? — произнес Боуррик остановившись.Эрланд рассмеялся.— Кроме дяди Локи. Он от этого только хитрее становится.— Только когда стоит вопрос, куда поместить его большой меч. В остальных случаях он такой же, как и все.— Исключая дядю Джимми.— Верно, — согласился Боуррик. — У него всегда был выбор, уж мы-то с тобой знаем, но раньше он не терял головы и не давал глупых обещаний. А теперь — встретил эту женщину и… — Он замолчал, не находя слов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105