Я хотел обвинить Авари в смерти Сойаны или хотя бы навести на него подозрения, чтобы никто не поддержал его претензии на трон.— Значит, ты бы посадил на мое место Шарану, — сказала императрица. — Зачем?— Потому что Рави и его союзники никогда бы не приняли другую императрицу. А лорд Джака и другие чистокровные не потерпели бы нечистокровного соправителя.— Да, — кивнула императрица. — Выдать Шарану замуж за одного из возможных наследников. После моей, смерти сделать ее мужа императором, — она вздохнула. — А кто это может быть, как не великий миротворец лорд Ниром? Единственный член Галереи, не имеющий врагов. Единственный, кто может говорить и от лица чистокровных, и от лица всех остальных.Императрица закрыла лицо руками, и на миг всем показалось, что она плачет. Когда она отвела ладони, глаза ее покраснели, но следа слез не было видно.— Как мы дошли до того, что заговоры устраиваются не ради блага Империи, а в личных интересах? Господин мой Рави, получилось бы задуманное?Мастер Братства Наездников поклонился.— Госпожа, боюсь, предатель прав. До сего вечера мы подозревали, что ваш сын принц виновен в смерти Сойаны. Мы бы никогда не приняли Шарану как императрицу, но и не позволили бы править нами тому, кто пролил кровь императоров. Мы бы выбрали Нирома.Императрицу, казалось, оставили силы.— Все катится в пропасть! Все балансирует на грани хаоса, хорошо хоть, что судьба послала мне этих мальчиков!— Ваше величество, — сказал Эрланд. — Могу я просить вас о милости?— Чего ты хочешь, принц? — спросила его императрица.— Спросить Нирома. — Принц обратился к дрожащему вельможе. — Локлира обвинили в убийстве Сойаны. Это ты убил ее и обвинил моего друга?Ниром зачарованно глядел на нависшую над ним змею.— Да, — прошептал он едва слышно.— Где Локлир? — спросил Джеймс.— Он умер, — ответил Ниром, не в силах пошевелиться. — Его тело — в зернохранилище на нижнем уровне.У Гамины на глазах выступили слезы. Джеймс и близнецы были потрясены до глубины души. Они подозревали, что Локлир скорее всего убит, но, несмотря ни на что, продолжали надеяться.— Ваше высочество, — наконец заговорил Боуррик. — Я знаю, что Кеш невиновен в смерти одного из наших послов. Королевство Островов не потребует репараций, — он говорил очень тихо, но все, слушавшие его, заметили, что в уголках его глаз собираются слезы.Императрица поднялась и взглянула на собравшихся в зале.— Слушайте суд мой! — Она указала на Нирома. — Этот человек приговорил себя своими собственными словами. Ниром, теперь ты больше не лорд. Ты сам сознался во всем и должен умереть.— Я требую права умереть от собственной руки! — заявил дородный царедворец.— Ты ничего не можешь требовать! — отрезала императрица. — Теперь ты никто. Не будет тебе сладкой смерти от яда, и не сможешь ты, перерезав вены в теплой ванне, отправиться в вечный сон. В древние времена существовала особая казнь за предательство. Ниром, вот что ждет тебя. Эту ночь ты проведешь в темнице, размышляя над своими черными делами и грядущей смертью. Через каждые четверть часа страж твой будет повторять слова приговора, чтобы не знал ты покоя. На рассвете тебя отведут в храм, где страж зачитает твой приговор верховному жрецу Гуис-Вона, чтобы охотник с окровавленной пастью знал — ты недостоин места на Вечной охоте. Потом тебя отведут на плато и сорвут с тебя одежду. Дюжина солдат чистой крови плетями прогонит тебя по городу. Если ты упадешь, к твоим ягодицам приложат горячие угли, пока ты не встанешь и не побежишь снова. У ворот города тебя подвесят в железной клетке, и стража вслух каждый час будет читать твой приговор, чтобы все прохожие узнали о твоих злодеяниях. Даже низшие смогут взять бамбуковые палки и бить тебя, и ты узнаешь гнев тех, кого ты предал, и никто не дарует тебе милосердной смерти. Когда ты будешь в изнеможении, тебя будут освежать водой с уксусом. Плетями и горячими углями тебя погонят на край Оверна, на болота, где охотились первые короли чистокровных. Там ты будешь принужден до конца выпить горькое вино измены и вкусить гнилого хлеба предательства. И твое мужское достоинство отсекут от твоего тела. Потом тебя свяжут и бросят в болото, где крокодилы станут рвать твое тело на части. Во всех имперских бумагах твое имя будет вымарано, чтобы никто никогда не произнес его. На его месте будет написано: «Тот, кто предал свою страну», и именем Нирома запрещено будет называть детей чистокровных отныне и навсегда. И боги забудут, кем ты был. И во тьме забвения будет вечно томиться твоя душа. Вот мой приговор!— Та, Которая Есть Кеш, сказала! — провозгласил мастер церемоний. — Да будет так!Стражники бросились вперед, но опешили при виде кобры. Накор показал, что змея их не тронет, и солдаты взяли оцепеневшего от ужаса Нирома.— Нет! — кричал он, когда его тащили прочь из зала; его крики гулко разносились по коридорам.— Ты же, мой недавний друг, — сказала императрица, обращаясь к Торену Зи,— назовешь мне всех участников заговора, и тогда я обойдусь с тобой милостиво — дарую тебе легкую смерть, а может быть, и пощажу тебя. Иначе ты последуешь за Ниромом.— Ваше величество милосердны, — поклонился Торен Зи. — Я все расскажу. Его увели.— Сделай с ней что-нибудь, — сказала императрица, указывая на кобру.— С ней, императрица? — спросил улыбающийся маг. Он нагнулся и взял кобру за середину тела, а когда Накор выпрямился, в его руке оказалась длинная веревка. — Тут просто веревочка. — Он смотал ее и положил в свой меток.Эрланд от удивления вытаращил глаза, а Боуррик пояснил:— Это такой фокус. Глава 18. ТРИУМФ Боуррик, Эрланд и их спутники вошли в маленький садик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105