Согласно договоренности, коридор между мирами открывался на короткий промежуток времени строго по расписанию, чтобы обмениваться посланиями между Академией в Звездной Пристани и Ассамблеей чародеев на Келеване.Кейтала с надеждой подняла голову, но Хочокена покачал головой:— Никаких сведений о Паге.Кейтала вздохнула и, внезапно почувствовав раздражение, сказала:— Хочо, Кулган, вы можете делать что хотите в своих исследованиях, но бедный Элгахар уже чуть не падает с ног. Он выполняет почти всю работу по обучению новых магов Великой Тропы и никогда не жалуется. Вам бы следовало немного помочь ему.Кулган достал из кармана трубку.— Мы сознаем свою вину и раскаиваемся.Они с Хочокеной переглянулись. Оба понимали, что резкие слова Кейталы вызваны ее тревогой за мужа, отсутствующего уже год.— Верно, — подтвердил Хочокена.Он тоже полез за трубкой. Эту привычку он усвоил за год работы с Кулганом. Как однажды выразился Мичем, маги были похожи, как две горошины из одного стручка.— И если вы собираетесь зажечь эти вонючие трубки, то лучше убирайтесь отсюда вместе с ними. Это спальня Гамины, и я не позволю, чтобы она пропахла дымом, — заявила Кейтала Кулган уже приготовился зажечь свою трубку, но остановился.— Хорошо. Как девочка?Гамина тихо ответила:— Я в порядке. — С тех пор, как она научилась говорить, ее голос никогда не поднимался выше тихого детского шепота, если не считать разбудившего ее самое крика несколько минут назад. — Мне приснился плохой сон.— Какой сон? — спросила Кейтала.Глаза Гамины начали наполняться слезами.— Я слышала, как папа зовет меня.Кулган и Хочокена пристально посмотрели на девочку.— Что он сказал тебе, детка? — спросил осторожно Кулган, чтобы не испугать ребенка.Кейтала побледнела, но ничем другим не выдавала своего волнения. Она родилась в семье воинов, и могла справиться с чем угодно, кроме этой неизвестности о судьбе мужа. Она тихо спросила:— Что же он сказал, Гамина?— Он был… — Девочка очень волновалась, и перешла на мысленную речь:— Он был в странном месте, далеко отсюда. Он был с кем-то? кеми-то? еще. Он сказал, он сказал…— Что он сказал, малышка? — спросил Хочокена.— Он сказал, что мы. должны ждать сообщения, а потом что-то… изменилось. Он… ушел? в пустое? место. Я испугалась. Там было так одиноко!Кейтала крепко прижала девочку к себе. Она следила за своим голосом, чтобы не выдать страха.— Ты не одна, Гамина.Но про себя Кейтала повторяла слова девочки. Даже когда Пага забрали от нее в Ассамблею, чтобы воспитать из него одного из Всемогущих, она не была так одинока.Паг устало закрыл глаза и опустила голову на плечо Томаса. Томас оглянулся на друга.— Ты смог послать сообщение?— Да, но… это было сложнее, чем я думал, и я испугал ребенка, — с тяжелым вздохом ответил Паг.— Но все же тебе удалось связаться с ними. Ты можешь сделать это снова?— Думаю, да. Сознание девочки уникально, и в следующий раз войти в него будет проще. Теперь я больше знаю о том, как это делается. Раньше я знал только теорию. Сейчас у меня появился опыт.— Хорошо. Нам может понадобиться это умение.Они неслись сквозь серое пространство, которое называли «коридором», — промежуток между прядями времени и физического мира. Томас велел Райату войти в него в тот самый момент, когда Паг показал, что контакт со Звездной Пристанью окончен. Теперь дракон спросил его мысленно:— Куда ты. желаешь попасть, валкеру?Томас ответил вслух:— В Город Вечности.Райат, казалось, дрогнул. Неопределенная серость вокруг них пульсировала, и каким-то образом они меняли направление полета в этом безмерном измерении, в этом нигде. Затем сама ткань пустоты еще раз прорвалась, и они оказались где-то.Перед ними в серой неопределенности появилась точка — первый намек на реальность вне коридора. Точка быстро росла, как будто Райат пролетал над реальной равниной, и вот они уже оказались над ней. Это был город невероятной и чуждой красоты: башни с искаженной симметрией, невозможно тонкие минареты, причудливые здания, раскинувшиеся под сводами арок между башнями. Фонтаны сложной конфигурации извергали брызги жидкого серебра, которые превращались в кристаллы и, падая на изразцы, устилавшие их подножия, наполняли воздух звенящей музыкой, а потом снова превращались в жидкость, сбегающую по водостокам.Дракон сделал над городом круг и стал снижаться, пролетая над прекрасным бульваром почти в сто ярдов шириной. Вся улица была выложена плиткой, которая светилась нежными оттенками. Каждая плитка неуловимо отличалась от других, и на расстоянии они казались переливами радуги. Когда тень дракона падала на дорогу, плитки мерцали и сияли, меняли цвет, и рождалась музыка — величественная мелодия, при звуке которой к горлу подкатывал комок желания, а в памяти вставала картина зеленого поля у искрящегося ручья в долине, обрамленной великолепными горными вершинами, окрашенными мягкими пастельными тонами заката. Видение ошеломляло, и Паг покачал головой, чтобы избавиться от него, стряхнуть мягкую грусть знания, что такое чудесное место найти невозможно. Они летели к центру города, планируя под арки, парящие в тысяче футов над головами, омываемые ласковым дождем с запахом диких цветов и крохотными лепестками, искрящимися белым и золотым, сияющим розовым и алым, нежным зеленым и голубым.— Кто построил это чудо? — спросил Паг.— Никто не знает, — ответил Томас. — Какая-то неизвестная нам раса. Быть может, умершие боги. — Лаг всматривался в улицы города, проплывавшие под ними. — А может быть, его никто не строил.— Как же такое возможно? — удивился Паг.— В бесконечной вселенной возможно все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152