Большинство семейных кланов все еще считают императора верховным правителем и лишь немногие доверяют новому Стратегу. Но и влияние императора теперь уже не то. Ведь он собрал за столом переговоров властителей пяти самых влиятельных кланов, а они стали жертвами предательства. В результате он лишился былого доверия. Аксантукар может не бояться противодействия. Я думаю, Стратег хочет объединить две ветви власти. Ему недостаточно золотой каймы на белых одеждах. Мне кажется, он хочет носить золотое одеяние Света Небес. . .—, — процитировал Паг. — Но, знай, за столом переговоров пострадали все. — Он поведал Камацу о древних преданиях: Враге и об опасении Макроса, что врата между мирами притянут страшную силу.— Если эта история и не совсем оправдывает императора, то все же может помочь ему обрести поддержку в Совете, если поддержка еще хоть что-нибудь значит.— Ты считаешь, что Стратег уже готов действовать?— Да, в любой момент. Он уже прибрал к рукам Ассамблею — некоторые прикормленные им чародеи требуют пересмотра ее независимости. Теперь Всемогущие проводят время, споря о деталях. Хочокена и мой брат Фумита отказываются участвовать в Большой Игре. Ассамблея утратила политический вес.— Тогда ищи союзников в Высшем Совете. Скажи им вот что: наши два мира снова связаны, но теперь — темной силой, имеющей цуранское происхождение. Она хочет уничтожить Королевство. Эта сила неподвластна человеку, может быть, только боги могут справиться с ней. Я не могу сказать тебе, откуда я это знаю, но я уверен, что, если падет Королевство Островов, падет и Мидкемия, а после падения Мидкемии наступит черед Келевана.Камацу, глава рода Шиндзаваи, бывший военачальник клана Каназаваи, встревожился. Он тихо спросил:— Неужели это может случиться?В глазах Пага светилась убежденность.— Может быть, меня схватят или убьют. Если это случится, я должен иметь союзников в Высшем Совете, которые расскажут об этом Свету Небес. Не за свою жизнь боюсь я, Камацу, а за существование двух наших миров. Если я погибну, Всемогущие Хочокена или Шимони смогут перейти в мой мир, чтобы рассказать о том, что удалось узнать об этой темной силе. Ты поможешь нам?Камацу поднялся:— Конечно. Даже если бы ты не привез письмо от Касами, даже если бы наши подозрения относительно тебя подтвердились, только безумец не отбросил бы прежние раздоры перед лицом такой угрозы. Я немедленно поеду на быстрой лодке вниз по реке, в Священный Город. Где ты будешь?— Я буду искать помощи у Всемогущих. Если мне удастся, я выступлю перед Ассамблеей. Никто не получает черную ризу, не научившись слушать раньше, чем действовать. Нет, самая большая для меня опасность — попасть в руки Имперского Стратега. Если ты за три дня ничего обо мне не услышишь, считай, что это произошло. Значит, я или мертв, или в тюрьме. Тогда придется действовать тебе. Мурмандрамасу поможет только молчание. В этом ты можешь быть уверен.— Да, Миламбер.Паг, которого называли Миламбером, Всемогущим, встал и поклонился.— Мы должны идти. Да благословен будет дом твой, Шиндзаваи.— Да благословен будет и твой дом. Всемогущий.Нещадно палило солнце, громко кричали разносчики. Рыночная площадь Онтосета была забита суетливой толпой. Паг и его спутники заняли место в той части рынка, которая была отведена для нищих и жрецов. Третье утро подряд они рано просыпались в укромном месте у городской стены и проводили день, выпрашивая подаяние у тех, кто отзывался на их мольбу. Мичем бродил среди людей, протягивая чашу для подаяний. В Империи был только один храм Хантукамы — в Янкоре, довольно далеко от Онтосета, к востоку от Священного Города Кентосани, так что опасность разоблачения другими бродячими жрецами этого же ордена была невелика. Немногочисленные члены ордена расходились по всей стране и могли годами не встречаться друг с другом.Паг закончил утреннюю молитву и вернулся к Доминику, который объяснял матери девочки, сломавшей ногу, как надо ухаживать за ребенком, чтобы сломанная нога полностью срослась за несколько дней. Женщина могла отблагодарить Доминика только восторженными словами, но по улыбке монаха было понятно, что этого ему вполне достаточно. Подошел Мичем и показал несколько крохотных драгоценных камней и полосок металла, которые служили в Империи деньгами:— Таким способом можно неплохо заработать.— Это они от испуга тебе столько дали, — сказал Паг.Вдруг толпа зашумела и расступилась, пропуская группу всадников, одетых в зеленые доспехи клана Хонсака, репутация которого была Пагу известна: он входил в Партию Войны.— Смотри-ка, как им понравилось ездить верхом, — заметил Мичем.— Ламутским цурани тоже, — шепотом ответил Паг. — Вспомни Касами. Стоит ему забраться на лошадь, и его не снимешь оттуда никакими силами.Мидкемяне уже знали, что лошади прижились на Келеване, а в армии появились кавалерийские части.Всадники проехали, но позади группы мидкемян толпа снова заволновалась. Они обернулись: перед ними стоял очень толстый человек в черном одеянии, его лысая голова блестела под полуденным солнцем. Горожане, кланяясь, обходили его — никто не хотел стеснять особу одного из Всемогущих. Паг и его спутники тоже поклонились.— Вы трое пойдете со мной, — сказал чародей.Паг с покорным видом ответил:— Твоя воля, Всемогущий. — И они поспешили вслед за чародеем.Чародей в черной ризе подошел к ближайшему дому, который оказался кожевенной мастерской, и заявил хозяину:— Мне нужен этот дом. Ты можешь вернуться через час.— Воля твоя. Всемогущий, — без колебания ответил хозяин и, позвав подмастерьев, вышел с ними на улицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121