Можешь
считать себя наказанным. - Губы его раздвинулись в легкой
усмешке. Лори и Паг молча поклонились, и юноша махнул рукой: -
Оставьте меня, но возвращайтесь сюда на рассвете. Я должен
решить, что делать с вами дальше.
Друзья вышли из дома юного офицера и зашагали к своему
бараку. Оба чувствовали себя так, словно с плеч их свалилась
гора. Ведь еще так недавно они были уверены, что рассвет
застанет их висящими возле Ногаму с петлями на шее. Лори повел
плечами и прошептал:
- Я решительно ничего не понимаю!
Паг слабо улыбнулся ему в ответ.
- Мне так больно, что я не в силах даже удивляться. Но я
рад, что мы с тобой остались в живых.
У порога невольничьего барака Лори пробормотал:
- Сдается мне, что у молодого хозяйского сына есть какие-то
задумки на наш счет!
- Я давно оставил всякие попытки разобраться в мыслях и
намерениях наших хозяев, - устало ответил Паг. - Мне кажется,
что только благодаря этому я не погиб, подобно многим, в первые
же месяцы неволи. Я просто делаю, что они велят, и молча терплю
все, что выпадает на мою долю, друг Лори. - Он кивнул в сторону
виселицы с покачивавшимся на ней телом Ногаму. Нынче ночью на
небосклоне светила лишь малая луна, и ее слабые лучи едва
обрисовывали контуры могучего тела надсмотрщика. - Но от
подобной участи никто из нас не застрахован.
- Твоя правда. Я все время думаю об этом. И у меня из
головы не идет мысль о побеге.
Паг горько усмехнулся.
- Куда же ты надеешься убежать, менестрель? Неужто
рассчитываешь отыскать вход в звездный туннель, охраняемый
десятком тысяч цурани?!
Лори не ответил ему. Они вернулись в барак и улеглись на
свои тюфяки, чтобы безмятежно проспать те несколько часов, что
оставались до рассвета.
Юный офицер восседал на груде подушек, скрестив ноги по
цуранийскому обычаю. Отослав стража, который привел к нему Пага
и Лори, он кивком приказал им сесть. Поколебавшись, ибо
невольникам редко дозволялось сидеть в присутствии господ,
друзья опустились на ковер, устилавший пол в комнате.
- Я - Хокану из рода Шиндзаваи, - сказал юноша без всяких
предисловий. - Мой отец - хозяин этой плантации. Он весьма
недоволен тем, что урожай в этом году оказался низким. Я прибыл
сюда, повинуясь его приказу, чтобы выяснить, в чем причина
такого неуспеха. Теперь в лагере нет надсмотрщика, потому что
этот глупец Ногаму проявил пренебрежение к своим обязанностям и
непочтительность ко мне. Что же мне делать? - Невольники
промолчали, и Хокану спросил их: - Как долго вы находитесь на
этой плантации?
Паг и Лори по очереди ответили ему. Помолчав, Хокану кивнул
в сторону менестреля.
- В том, что тебе удалось остаться в живых четыре месяца,
нет ничего необычного. Такой срок выдерживают почти все.
Странно, однако, что ты говоришь на нашем языке много лучше
других. Но вот ты,- обратился он к Пагу, - прожил в лагере
гораздо дольше, чем кто-либо другой из ваших упрямых и
пустоголовых соплеменников. Ты говоришь по-нашему почти без
акцента. Ты мог бы даже сойти за крестьянина из отдаленной
провинции.
Друзья сидели молча, внимательно ловя каждое слово молодого
господина и пытаясь угадать, что у него на уме. Внезапно в
голове Пага молнией пронеслась мысль, что юноша, сидевший перед
ними, был скорее всего его ровесником, а то и годом-двумя
моложе. Ему казалось странным, что сын хозяина плантации, почти
ребенок, был наделен такой огромной властью и мог распоряжаться
судьбами многих людей. В Крайди юнцы его возраста все еще
продолжали обучение ремеслам, а их ровесники из числа знати -
искусству верховой езды и владению оружием. Те и другие были
обязаны беспрекословно повиноваться родителям и наставникам. О
том же, чтобы им доверяли ответственные должности, даже речи
быть не могло.
- Как тебе удалось так хорошо освоить наш язык? - обратился
Хокану к Пагу.
- Господин, я оказался в числе первых мидкемян, попавших в
неволю, - ответил Паг. - Нас было всего семеро среди множества
рабов - цурани. Мы все боролись за жизнь, но через несколько
месяцев мои товарищи погибли от ран и лихорадки или были убиты
стражниками. Мне не с кем стало даже словом перемолвиться на
родном языке. Ведь за целый год на плантации не появилось ни
одного жителя моей страны.
Хокану кивнул и перевел взгляд на Лори:
- А ты где выучился говорить по-цуранийски?
Лори улыбнулся и развел руками.
- Здесь, где же еще, господин? Я ведь певец. У себя на
родине я был менестрелем и зарабатывал на жизнь тем, что
развлекал почтенную публику исполнением песен и баллад. Мое
ухо, чуткое к музыке, восприимчиво и к звукам человеческой
речи. А цуранийский язык мне удалось освоить без труда, потому
что он очень музыкален. Ведь значение слов в нем меняется в
зависимости от длительности ударного звука. На языках, подобных
вашему, говорят жители южных окраин Королевства. Мне не раз
случалось бывать там и разговаривать с ними.
Хокану с интересом взглянул на невольников.
- Все это очень любопытно, - пробормотал он и надолго
задумался. Паг и Лори хранили почтительное молчание. Через
несколько минут, кивнув каким-то своим мыслям, юноша вновь
заговорил: - Судьба невольника зависит от множества самых
разных обстоятельств. - В глазах его мелькнули насмешливые
искорки. В эту минуту он стал похож на озорного мальчишку,
ненадолго избавившегося от докучливого общества взрослых и
решившего вволю насладиться минутами свободы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110