Вот и теперь, вовсе не чувствуя усталости, Дункан все-таки
прилег на кровать. Если события будут развиваться так, как он надеется,
сегодня ему понадобится уйма энергии. Он приложил руку с электродом ко лбу
и закрепил шнур, обмотав его вокруг головы, закрыл глаза и погрузятся в
море сновидений. Большинство снов - надо сказать, приятных - странным
образом были связаны с людьми, которых он не знал, но которые - так ему
казалось - давным-давно были знакомы с ним.
В одиннадцать тридцать машина сновидений внезапно бросила его прямо
из середины несуразного сна в холодную и унылую реальность. Дункан
неохотно вылез из постели, аккуратно сложил покрывала, простыни и
наволочку, положил их в шкафчик на стене и отправился в душ. Выйдя из
ванной, он почувствовал себя немного лучше. Экран на стене уже вовсю
мерцал и звенел, напоминая о необходимости приготовиться к стоунированию.
Сигнал звучал в эту минуту по всему Манхэттену, по всему часовому поясу, в
котором находился город.
Надев на себя только шорты, в полной уверенности, что за ним следят
электронные глаза, Дункан подошел к окну. Если дождь и прекращался, пока
он спал, то сейчас он хлестал пуще прежнего. По дорожке, под окнами,
согнувшись под дождем и ветром, поспешно двигались двое мужчин и женщина.
Мерцали яркие, оранжевые огни уличных фонарей.
Время от времени ночную мглу прорезали вспышки молнии, очевидно, гром
составлял им компанию, но Дункан, отгороженный от внешнего мира толстыми
стенами и герметически закрытыми окнами, ничего не слышал. В мозгу его
тоже будто раздалась бешеная гроза, которую какой-нибудь врач наверняка
назвал бы бурей из электрических импульсов, гормонов, адреналина, среди
многих миллионов других взаимодействий, исключая лишь участие мозга.
Однако если бы кто-нибудь поинтересовался мнением на этот счет самого
Дункана, тот не задумываясь ответил бы, что не считает себя роботом, а,
наоборот, убежден, что он - вполне нормальный человек. Существо, возникшее
в результате слияния многих частей, превзошло их механическую сумму.
Дункан испытывал необъяснимое напряжение. Казалось, невидимый кулак
сжимает его сердце. С невозмутимым видом (по крайней мере, он надеялся,
что ему удалось имитировать прохладное спокойствие) он подошел к цилиндру,
принадлежащему Вторнику. Дункан потянул на себя дверь, думая о том, что в
этот момент начала мерцать красная лампа, находящаяся напротив дежурного,
который, как обычно, сидел в своей комнате на первом этаже. Этот сигнал
должен был уведомить дежурного о том, что заключенный входит в цилиндр.
Конечно, он не имеет возможности следить за всеми одновременно, ведь на
одного дежурного приходится ни мало ни много целых двенадцать комнат.
Дункану оставалось только надеяться, что все они заняты жильцами, тогда у
него будет больше шансов обмануть дежурного.
Он закрыл дверь стоунера, приписанного ко Вторнику, - на пульте у
дежурного должен мигать оранжевый сигнал. Если сейчас он посмотрит на
экран, отображающий то, что происходит в комнате Дункана изнутри, - все
кончено. Ему останется только послать туда охранников, которые насильно
усадят мятежника в цилиндр. Следующие несколько секунд должны показать,
удастся ли Дункану выполнить задуманный план. Он подошел к стоунеру Среды,
взялся за ручку на его двери, открыл ее и вошел внутрь. Закрыв за собой
дверь, он пригнулся так, чтобы его нельзя было рассмотреть через окошко.
Дункан гадал, что могло происходить в эту минуту в помещении
наблюдательного поста. Возможно, дежурный, изнывая от скуки, не уделял
особого внимания выполнению своих обязанностей, и глаза его были заняты
чем-нибудь другим. Он вполне мог просто отвернуться как раз в то время,
когда Дункан перебегал от стоунера Вторника к цилиндру Среды. Да мало ли
что могло помешать дежурному засечь его? А вдруг он просто разговаривал в
это время со своими коллегами... У Дункана сохранились смутные
воспоминания о том, что он бывал прежде в этой комнате, вот только кто он
тогда был и когда все происходило - он совершенно не помнил. Наверно, тут
была какая-то связь с деятельностью Кэрда в бытность его органиком.
Кажется, врач упоминала это имя.
Что бы там ни происходило внизу, Дункан верил, что скоро, очень скоро
он узнает об этом. Если - ох, как бы ему хотелось надеяться, что это не
так! - дежурный рьяно выполнял свои обязанности и внимательно следил за
изображениями на экранах мониторов, он неизбежно должен был заметить
уловку Дункана. Не пройдет и двух минут, как охранники прибегут и откроют
двери стоунера Среды. И тогда уж ему, Дункану, не миновать судьбы - его
закроют в цилиндре Вторника.
На панели, конечно, не будет никакой информации о том цилиндре, в
котором сейчас спрятался Дункан. Следить за этим стоунером - дело Среды.
Когда в полночь будет происходить смена персонала, заступающий на вахту
дежурный с помощью специальной кнопки переключит схему со Вторника на
Среду. Таким образом, дежурный, сидящий сейчас у пульта, не имеет
информации о том, что кто-то занял чужой стоунер.
"Ошибочно - это и есть правильно", - подумал Дункан.
Прошло по меньшей мере две минуты. К этому моменту стоунирующая
мощность уже была автоматически подведена к цилиндру Вторника. Если бы
Дункан находился сейчас в нем, тело его уже превратилось в самую твердую
субстанцию в мире, а сознание покинуло бы его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117