Сейчас эта
ракета ждала его и еще четверых.
- Я вернусь, - прошептал он ей. - Если даже никого не найду, я
подниму тебя сам.
Он двинулся в путь, следуя по широкой двойной колее, оставленной
вездеходом. Колея была неглубокой - она была оставлена два дня назад, и
кремниевая пыль, нанесенная ветром, почти заполнила ее. А та, что была
проложена три дня назад, уже исчезла полностью.
След вел на северо-запад. Он пересекал широкую равнину, раскинувшуюся
между двумя холмами, усеянными голыми камнями, и дальше, в четверти мили
отсюда, уходил в коридор меж двух рядов растительности, тянущийся от
горизонта до горизонта. Местами виднелись какие-то развалины.
В свое время Лейн нашел здесь нечто интереснее: основанием для
растений служила труба, выступающая из грунта фута на три, причем большая
часть ее была скрыта, как у айсберга. Ее стенки были облеплены
зелено-голубым лишайником, который покрывал здесь каждую скалу, каждый
каменный выступ. На трубе на равном расстоянии друг от друга имелись
выступы, и из каждого тянулись стволы растений - блестящие, гладкие,
зелено-голубые колонны толщиной в два фута и высотой в шесть. От их вершин
во все стороны расходились многочисленные ветви толщиной в карандаш,
похожие на пальцы летучих мышей. Между "пальцами" была натянута
зелено-голубая перепонка - единственный гигантский лист дерева цимбреллы.
Когда Лейн впервые увидел эти деревья из глайдера, ему показалось,
что они похожи на ряды гигантских рук, пытающиеся схватить солнце. Они
были огромными - каждая опорная прожилка тянулась футов на пятьдесят. И
они действительно были руками - руками, протянутыми, чтобы схватить бедные
золотые лучи крошечного солнца. В течение дня прожилки на стороне,
обращенной к движущемуся солнцу, опускались до земли, а на противоположной
- поднимались вверх, чтобы подставить свету всю поверхность перепонок, не
оставив в тени ни дюйма.
Еще до экспедиции ученые допускали, что она обнаружит растительность,
но найти здесь организмы считалось нереальным, и в частности потому, что
растения здесь слишком велики и покрывают восьмую часть планеты.
Но ведь трубы, из которых поднимались стволы цимбрелл, были продуктом
жизнедеятельности местных организмов! Несколько дней назад Лейн попытался
просверлить такую трубу; с виду она походила на пластмассовую поверхность
трубы, но была настолько тверда, что одно сверло сломалось, а другое
вконец затупилось, прежде чем удалось отломить от нее хоть маленький
кусочек. На время удовлетворенный этим, он захватил его в лагерь, чтобы
исследовать под микроскопом. Взглянув на него, Лейн даже присвистнул. В
цементообразную массу были впрессованы кусочки растений, частью
разъеденные, частью целые.
Дальнейшие исследования показали, что этот состав представлял из себя
смесь целлюлозы, лигниноподобного вещества, различных нуклеиновых кислот и
еще каких-то неизвестных материалов.
Лейн доложил на орбитальный корабль о своих открытиях и
предположениях. На Земле были известны живые организмы, частично
переваривающие древесину и использующие полученную массу в качестве
цемента. Из такой вот массы и состояли трубы.
На следующий день он собирался вернуться к трубе и все-таки проделать
в ней дырку, но двое его товарищей отправились на вездеходе в полевую
разведку, а поскольку Лейн дежурил в тот день на связи, ему пришлось
остаться на базе, чтобы каждые пятнадцать минут связываться с
разведчиками.
Когда связь прервалась, вездеход находился в пути два часа и должен
был пройти около тридцати миль. Двумя часами позже другой вездеход
отправился по следам первого и прошел тоже около тридцати миль,
поддерживая непрерывную связь с Лейном.
- Впереди небольшое препятствие, - докладывал Гринберг. - Вправо от
трубы, вдаль которой мы движемся, идет еще одна труба, но на ней растения
мертвые. Если мы осторожно приподнимемся, то легко сможем опуститься с той
стороны.
Затем он пронзительно завопил. И все...
И вот теперь Лейн двигался по их едва заметному следу. Позади остался
базовый лагерь, расположенный невдалеке от пересечения каналов Авенус и
Тартарус. Он шел на северо-запад, направляясь к Маре Сиренус меж двух
рядов растительности, которые формировали Тартарус. Лейн представлял себе
Маре Сиренус в виде широко раскинувшейся группы труб, из которых растут
деревья.
Он шел ровным шагом, пока солнце не поднялось выше и воздух не
согрелся. Было лето, база располагалась недалеко от экватора, и поэтому
Лейн уже давно отключил обогрев скафандра. В полдень температура
поднималась до шестидесяти градусов по Фаренгейту [около +16 по Цельсию],
но в сумерках, когда температура сухого воздуха падала до нуля [около -18
по Цельсию], Лейну приходилось прятаться в спальный мешок. Эластичный
мешок размером чуть больше Лейна, напоминающий кокон или, скорее, колбасу,
надувался воздухом, а необходимая температура поддерживалась батарейным
нагревателем, так что внутри можно было дышать без шлема, есть и пить.
Правда, днем Лейн мог обходиться и без мешка. Конструкция скафандра
позволяла, отстегнув нужную его часть, отправлять естественные
потребности, не нарушая герметичности других частей костюма. Но он не
хотел ощутить на себе зубы марсианской ночи, когда шестидесяти секунд
вполне достаточно, чтобы отморозить место, на котором обычно сидишь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20