На шестой день пути впервые был обнаружен череп ископаемого
человека.
Нашел его Драммонд.
Как ни странно, Драммонд, хоть и жил жизнью двенадцатилетнего
мальчика, все же не забыл того, чему учился всю жизнь.
Силверстейн заметил часть черепной кости, выпирающей из глыбы
известняка в средней части обрыва в тот день, когда гулял возле лагеря в
сопровождении Ламинак и подростка, приставленного к нему для охраны..
О своей находке он сообщил фон Биллману.
То, что он обратился именно к нему, а не к Грибердсону, или к Речел,
подтверждало, что он впал в детство не полностью. Фон Биллман
засвидетельствовал находку и пригласил сотрудников. Неделю они тщательно
расчищали череп и разыскивали поблизости части скелета.
Изучение костей и известняка позволило установить, что череп
принадлежал молодому мужчине, жившему во времена третьего ледникового
периода, за двести тысяч лет до нашей эры. Строение черепа
свидетельствовало о его принадлежности к промежуточному звену между
гейдельбергцем и неандертальцем. К поискам ископаемых останков, в том
числе животных и растений, привлекли все пламя, но найти больше ничего не
удалось.
Перешеек остался позади, и дальнейший путь лежал вдоль западного
побережья Сицилии. Точнее, он проходил по земле, лежащей на сотню футов
ниже будущих сицилийских берегов. Следующий перешеек соединял Сицилию и
Италию. Подойдя к устью Тибра, они пошли вдоль реки к месту, где в будущем
возникнет Рим. Здесь обитал маленький звероподобный народ. Эти люди были
приземисты, коренасты и строением скелета напоминали неандертальцев.
Одежду они не носили, и зимой для теплоизоляции обмазывали тело грязью.
Орудия их выглядели слишком примитивными для двенадцатитысячного года
до нашей эры. В дополнении ко всему они были еще и каннибалами.
Далее к северу путешественники обнаружили еще одну группу, внешне
неотличимую от доримлян.
Но в развитии эти люди значительно опередили своих соседей. Они
носили хорошо сшитую меховую одежду, и пользовались каменными, костяными и
деревянными орудиями труда. Язык этого племени напоминал язык обитателей
долины Тибра. Грибердсон выдвинул гипотезу, которая, по его словам,
явилась скорее модификацией теории Юнга, причем несколько мистической.
Он предположил, что каждая группа людей обладает коллективной душой и
психикой. Факторы, ее формирующие, подсознательны, но логичны. Так
коллективный разум, неподвластным анализу путем, решает, причислять ли ему
себя к борцам или нацистам, к ленивым или трудолюбивым, к практикам или
поэтам, к прогрессивным, или консервативным, либо регрессирует. Одни
коллективные души претендуют на звание богов, другие - на звание свиней.
Две группы, с которыми исследователи только что повстречались,
наглядно показали, как могут различаться коллективные психики двух
родственных народов. Оба племени унаследовали неандертальские гены, и
изоляция от Homo Sapiens не позволила им изменить генотип.
Может быть когда-то эти народы составляли единое целое, а затем,
несколько поколений назад, разделились. Но люди одной группы выглядят
звероподобно, другие же ничем не отличаются от людей.
- Я не уверен, что ваши коллеги в Университете Великой Европы
поддержат эту теорию, - сказал фон Биллман.
- Меня это не беспокоит. Это всего лишь гипотеза, и доказать ее
невозможно, а я не собираюсь тратить на это время, - ответил Грибердсон.
Ранней весной они оказались на том рукаве суши, который вел к
островам Эльба, Корсика и Сардиния. В ту пору они были единой большой
землей, изобиловавшей флорой и фауной.
Некоторые из туземцев походили на негроидов, зато другие, несомненно,
принадлежали к кавказской расе. У них были вьющиеся волосы и выпяченные
губы, и блондины среди них встречались редко.
В конце апреля путешественники пересекли будущую итало-французскую
границу. Грибердсон, определив ее местоположение астрономическим и
геодезическим способами, был первым, кто пересек воображаемую линию.
Он шел впереди, насвистывая Марсельезу.
Окажись здесь кто либо из старых знакомых Грибердсона, вряд ли бы он
мог узнать в человеке возглавлявшем племя дикарей известного ученого.
Несмотря на то, что Джон ежедневно брился, не в силах преодолеть своего
отвращения к неопрятности, во всем остальном он мало чем отличался от
местных аборигенов. Густые черные волосы ниспадали ему на плечи, покрытые
накидкой из желто-коричневой шкуры льва. Одет он был в костюм из рыжего
оленьего меха и мокасины медвежьей кожи. Вооружение составляли копье с
кремневым наконечником и винтовка. Картину дополнял широкий охотничий нож,
который висел на поясе из шкуры леопарда.
За ним шел Гламуг, неся на длинном деревянном шесте череп пещерного
медведя. Лицо и тело шамана были разрисованы, он пел заклинания.
Следом двигались вожди обоих племен и их свита, далее - воташимги, за
ними - шлюанги, тотемом которых был дикий кот. Люди обоих племен в силу
своих способностей каждый пели песни: воташимги - песнь Медведя-отца,
шлюанги - Великой матери Дикой кошки.
- Лафайе, мы здесь! - завопил по-французски Грибердсон.
Настроение у него в тот день было необычайно приподнятым. За девять
месяцев путешественники прошли свыше трех тысяч шестисот миль, совершая
долгие марши, где-то задерживаясь, где-то останавливаясь лишь для того,
чтобы восстановить потерянные силы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56