Квакаг был сед и покрыт морщинами и при жизни страдал нервным тиком.
Вскрытие показало, что будучи шестидесятилетним он имел сердце, которому
смело можно было дать все восемьдесят. Когда-то он перенес лихорадку.
Кроме того, старик болел ревматизмом, оспой и во рту у него оставалось
двенадцать зубов. Из них шесть он потерял при встрече с пещерным медведем,
остальные сгнили, и Гламуг вырвал их, ничуть не тревожась о том, что
Квакаг при этом испытывал жуткую боль.
Через два дня Грибердсон принимал роды у Мсенф, шестнадцатилетней
женщины, жены Шимкута. Не окажись его рядом, мать и ребенок погибли бы.
Грибердсону пришлось делать кесарево сечение.
Гламуг сказал, что в племени знают о кесаревом сечении и иногда
делали его, но мать при этом неизбежно умирала, а дитя выживало лишь в
самых редких случаях.
Грибердсон взял это на заметку, но его вопросы о том, когда впервые в
истории применяли кесарево сечение дикари оставили без ответа - более
далекое прошлое было для них закрыто.
- Получается, что вы оказали физическое воздействие на будущее, -
сказала Речел. - Может быть, из-за вас многие люди двадцать первого века
отныне не существуют. Не исключено, что вас тоже нет.
- Я ровным счетом ничего не изменил. Все, что я сделал в прошлом, уже
было сделано.
- Не будем изрекать парадоксы. У меня ухудшается самочувствие и
возникает дурнота в желудке каждый раз, когда я пытаюсь разгадать
метафизику и супермеханику времени.
- Время - это то, что человеку никогда не будет дано осмыслить, -
сказал Грибердсон. - Отчасти потому, что время существует вне человека, но
его в то же время обступают элементы времени, которые он не может видеть
ни в телескоп, ни в микроскоп, не может обнаружить с помощью приборов,
чувствительных к излучению.
Грибердсон и Речел спускались в ущелье по склону холма. Грибердсон
нес на плече три бухты веревки. Они шли к ловушке, поставленной два дня
назад. Снег покрыл землю почти на два фута, не обойдя своим вниманием
высокие зеленые сосны и ели.
Неожиданно они вышли на открытое пространство.
Когда-то с вершины скатилось несколько огромных валунов, повалив на
этом участке лес. В небе парил орел, его тень с распахнутыми крыльями
скользила по земле.
Грибердсон оказался с Речел наедине не по своей воле, она попросила
разрешения сопровождать его, и он не мог найти убедительной причины для
отказа. Все же эти несколько месяцев она обращалась к нему официально, как
к коллеге ученому. Но холод в отношениях между супругами стал ощутим
настолько, что Речел теперь была гораздо ближе к Грибердсону, нежели к
собственному мужу.
- От времени, насколько это возможно, нужно получать удовольствие, -
говорил Грибердсон. - Ничего иного не остается. Надо жить, как живут
звери, день за днем, а когда ваше время выключается, это означает, что с
вашей смертью уходит частица общего времени, и ничего с этим не поделаешь,
так что незачем понапрасну терзать себя.
- Но вы - исключение, - сказала Речел, прервав себя на полуслове.
Глаза ее широко раскрылись и губы дрогнули. Она прижала к горлу ладони,
стараясь помешать словам вырваться.
- Я? Почему? - спросил он.
- Я имела в виду, - сказала она, - что вы или кто-то другой могли бы
быть исключением. Если бы кому-нибудь удалось продлить свой жизненный цикл
на очень долгое время, а потом...
- И что потом? - спросил Грибердсон.
Он остановился и посмотрел на нее сверху вниз большими и чистыми
серыми глазами.
Речел дрожала, но не от холода, солнце отдавало миру в этот день
достаточно тепла, к тому же она была хорошо одета.
- Я только рассуждаю, - сказала она. - Может быть, за всю историю
человечества кто-то создал эликсир, позволяющий сохранять молодость. По
вашему, это возможно?
- Возможно, - ответил он и улыбнулся. Речел опять вздрогнула.
- В молодости мне приходилось слышать легенды дикарей Африки о
чародее, нашедшем эликсир юности. Предполагалось, что он давал иммунитет
ко всем болезням. Но человечество давно мечтает о таком эликсире, так что
скорее всего легенда о его существовании - не более чем плод этих
мечтаний.
- Хорошо, - сказала Речел. - Но предположим, что такая личность
все-таки существует. Не считаете ли вы, что этот человек очень одинок? Он
видит, как те, кого он любит, старятся, теряют красоту и умирают. Он будет
много раз влюбляться и растить детей, зная, что переживет каждого из них.
Речел замолчала, проведя языком по пересохшим губам, и подвинулась к
Грибердсону. Она была очень серьезна сейчас и, задавая вопрос, старалась
смотреть прямо в глаза.
- Это в том случае, - сказала она, - если ему неизвестен секрет
эликсира. Иначе он мог бы сохранить молодость своей жене и детям. Конечно,
ему пришлось бы открыть им тайну, и это было бы очень опасно. Ведь
согласитесь, что очень немногие способны хранить подобные секреты.
- И вы тоже к ним относитесь? - спросил он улыбаясь.
- Да, - ответила она.
- Желаю вам найти обладателя эликсира, - сказал Грибердсон, - если,
конечно, он существует. А если это и так, то вряд ли обитает именно в этой
эпохе. Хотя, кто знает, может быть, существуют растения, которые в будущем
станут редкостью, способные стать основой для эликсира. Быть может, его
следует принять лишь однажды, и действие его будет вечно.
- Мне, наверное, не следует этого говорить, - сказала она, - но когда
вы ушли к вотаграбам, мы - Роберт, Драммонд и я - долго спорили о вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56