— А все-таки?— Гм. Трудно сказать. Но почему вы спрашиваете? Неужели дочь барона, который умер, насколько я знаю, от всяких излишеств раньше своего отца… Невелика честь. Разве это имеет какое-нибудь значение?— Нет. У меня в голове все перемешалось. Я хочу знать, пойдете ли вы за меня замуж?Она побледнела, но ничего не сказала. Я вдруг почувствовал, что должен разжалобить ее.— Черт бы побрал эту повязку! — крикнул я в бессильной ярости.Она вспомнила о своих обязанностях сиделки.— Что вы делаете? Почему вы поднимаетесь? Сейчас же ложитесь! Не трогайте повязку! Я ведь запретила вам разговаривать.С минуту она растерянно стояла возле меня, потом крепко взяла за плечи и заставила снова откинуться на подушку. Я хотел было сорвать повязку, но Беатриса ухватила мою руку.— Я не велела вам разговаривать, — прошептала она, наклонившись ко мне. — Я же просила вас не разговаривать. Почему вы не слушаетесь?— Вы избегали меня целый месяц, — сказал я.— Да, избегала. И вы должны знать почему. Опустите же руку, опустите скорей.Я повиновался. Она присела на край кровати. На ее щеках вспыхнул румянец, глаза ярко блестели.— Я просила вас не разговаривать, — повторила она.В моем взгляде она прочла немой вопрос.Она положила руку мне на грудь. Глаза у нее были страдальческие.— Как я могу ответить вам сейчас? — произнесла она. — Разве я могу вам сказать что-нибудь сейчас?— Что это значит? — спросил я.Она молчала.— Так, значит, нет?Она кивнула.— Но… — начал я, готовый разразиться обвинениями.— Я знаю, — сказала она. — Я не могу объяснить. Не могу, поймите. Я не могу сказать «да»! Это невозможно. Окончательно, бесповоротно, ни за что… Не поднимайте руки!— Но, — возразил я, — когда мы с вами встретились снова…— Я не могу выйти замуж. Не могу и не хочу.Она встала.— Зачем вы заговорили об этом? — воскликнула она. — Неужели вы не понимаете?Казалось, она имела в виду что-то такое, чего нельзя сказать вслух.Она подошла к столику у моей кровати и растрепала букет астр.— Зачем вы заговорили об этом? — сказала она с безграничной горечью. — Начать так…— Но в чем же дело? — спросил я. — Что это, какие-нибудь обстоятельства, — мое положение в обществе?— К черту ваше положение! — крикнула она.Она отошла к окну и стала смотреть на дождь. Долгое время мы оба молчали: Дождь и ветер стучались в оконное стекло. Беатриса резко повернулась ко мне.— Вы не спросили, люблю ли я вас, — сказала она.— О, если дело лишь в этом! — воскликнул я.— Нет, не в этом, — сказала она. — Но если вы хотите знать… — Она помолчала секунду и докончила: — Люблю.Мы пристально смотрели друг на друга.— Люблю… всем сердцем, если хотите знать.— Тогда какого же дьявола?..Беатриса не ответила. Она прошла через всю комнату к роялю и громко, бурно, с какими-то странными ударениями заиграла мелодию пастушьего рожка из последнего акта «Тристана и Изольды». Вдруг она взяла фальшивую ноту, потом снова сбилась, бравурно пробежала пальцами по клавишам, в сердцах ударила по роялю кулаком, отчего задребезжали высокие ноты, вскочила и вышла из комнаты…Когда вошла сиделка, я, все еще в шлеме из бинтов, полуодетый, метался по комнате в поисках недостающих частей своего туалета. Я изнывал от тоски по Беатрисе и был так взволнован и слаб, что не мог скрывать своего состояния. Я дико злился, потому что мне никак не удавалось одеться, и измучился вконец, пока натягивал брюки, не видя ног. Меня шатало, и я споткнулся о стул и опрокинул вазу с астрами.Наверно, зрелище я представлял довольно противное.— Я лягу, — сказал я, — только попросите зайти мисс Беатрису. Мне нужно ей кое-что сказать. Поэтому я одеваюсь.Мне уступили, но ждать пришлось долго. Я так и не узнал, доложила ли сиделка о моем ультиматуме самой Беатрисе или же всем домочадцам, и не представляю себе, что могла подумать в этом случае леди Оспри…Наконец Беатриса явилась и стала у моей кровати.— Ну? — произнесла она.— Я только хотел сказать, — заявил я капризным тоном несправедливо обиженного ребенка, — что не считаю ваш отказ окончательным. Я хочу увидеться с вами и поговорить, когда поправлюсь… и написать вам. Я ни на что не способен сейчас. Я не в силах спорить.Мне было очень жаль себя, и я не хотел молчать.— Я не могу лежать спокойно. Понимаете? Я теперь никуда не гожусь.Она снова присела рядом и сказала мягко:— Мы обо всем поговорим, обещаю вам. Когда поправитесь. Я обещаю вам, что мы встретимся где-нибудь и поговорим. Вам нельзя сейчас разговаривать. Я просила вас не говорить сейчас. Вы узнаете все, что вам хочется… Хорошо?— Я хочу знать…Беатриса оглянулась на дверь, встала и проверила, закрыта ли она.Потом, склонившись ко мне, она очень ласково, быстро зашептала у самого моего лица:— Милый, я люблю вас. Если это сделает вас счастливым, я выйду за вас замуж. Я была не в духе, в глупом, взбалмошном настроении. Конечно, я выйду за вас замуж. Вы мой принц, мой король. Женщины так легко поддаются настроению… Если бы не это, разве я вела бы себя так? Мы говорим «нет», когда думаем «да»… и легко теряем душевное равновесие… Так вот — да, да… Да, я выйду за вас… Вас нельзя даже поцеловать. Дайте я поцелую вашу руку. Считайте, что я ваша. Хорошо? Я ваша, словно мы женаты пятьдесят лет. Я ваша жена — Беатриса. Вы довольны? Теперь… теперь вы будете лежать спокойно?— Да, — сказал я, — но почему?..— Есть осложнения. Есть препятствия. Когда вы поправитесь, вы поймете сами. Теперь это не имеет значения. Но надо соблюдать тайну — до поры до времени. Никто не должен знать, кроме нас двоих. Вы обещаете мне?— Да, — сказал я, — понимаю. Если бы я мог вас поцеловать.На мгновение она прислонила голову к моей, потом поцеловала мою руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140