— Ишь ты, недотрога какой, не дыхни на него! Онемел ты, что ли? Или считаешь зазорным со мной разговаривать?Мистер Хупдрайвер смотрел вперед, в Необозримое Будущее. Он словно застыл. Ругать его было все равно, что осыпать бранью каменных львов на Трафальгар-сквер. Но сторож не отступался, считая задетой свою честь.— Такому барину и сказать ничего не смей, — заметил сторож, когда телега поравнялась с ним. — Это ж его светлость герцог — вот кто! Он иначе как с графьями и не разговаривает. И направляется он в Виндзорский дворец, не куда-нибудь, потому он так и оттопырил свой зад. Гордец! У него этой гордости столько, что пришлось часть в сумку переложить, не то бы он лопнул. Да он…Но мистер Хупдрайвер дальше уже не слышал. Он покатил велосипед по дороге, отчаянно подпрыгивая и судорожно пытаясь вскочить в седло. Нога его опять прошла мимо педали, и он злобно выругался, к великому удовольствию сторожа.— Ату его! Ату! — крикнул вслед сторож.Тут Хупдрайвер вскочил в седло, машина сделала головокружительную восьмерку, и в следующую минуту сторож остался далеко позади.Мистеру Хупдрайверу очень хотелось бы обернуться и посмотреть на своего врага, но в таких случаях колесо у него обычно заворачивалось, и он падал. Ему оставалось лишь представить себе, как возмущенный сторож во всех подробностях рассказывает возчику о происшедшем. И он постарался придать своей удаляющейся фигуре возможно более презрительный вид.Он продолжал свой извилистый путь вниз, к новому пруду, а затем вверх, на вершину холма, противоположный склон которого ведет в Кингстонскую долину, и — так уж устроена психика велосипедиста — ехал он теперь прямее и легче, ибо чувства, вызванные к жизни встречей с полевым сторожем, отвлекали его от ожидания неминуемого падения, подрывавшего раньше твердость его духа. Езда на велосипеде во многом схожа с ухаживанием за женщиной: главную роль тут играет уверенность в себе. Стоит поверить в успех — и все в порядке; только начни сомневаться — и все потеряно.Очевидно, вы думаете, что теперь Хупдрайвером владела либо жажда мести, либо чувство раскаяния — мести за издевательства сторожа и раскаяния в собственной неразумной вспыльчивости. На самом же деле он не испытывал ни того, ни другого. Наоборот, он торжествовал. И начинавшийся спуск вновь заиграл перед ним всеми своими красками. На вершине холма он поставил ноги на специальные упоры и довольно прямо, слегка тормозя, съехал по пологому спуску. Глаза его горели восторгом, какой не может родить просто радость быстрой езды по утренней прохладе. От удовольствия он вытянул большой палец и позвонил.— Это ж его светлость герцог — вот кто! — шепотком произнес себе под нос мистер Хупдрайвер, мчась под гору, и повторил: — Его светлость герцог!И он беззвучно рассмеялся. Вот что значит хорошо сшитый костюм! Его превосходство было столь очевидно, что даже такой человек, как сторож, заметил это. Целых десять дней не видеть отдела тканей! Вышел из отдела — и ты человек! Труженик, приказчик Хупдрайвер исчез с лица земли. На его месте появился джентльмен, человек, живущий в свое удовольствие, с пятифунтовой бумажкой, двумя соверенами и некоторым количеством серебра, рассованными по разным карманам, как ему удобнее. Во всяком случае, ничуть не хуже герцога, хоть и без титула. Стоило Хупдрайверу вспомнить о своих капиталах, как правая рука его машинально оторвалась от руля и потянулась к внутреннему карману, но рывок велосипеда в сторону кладбищенской стены тотчас вернул его к действительности. Э-эх! Едва не наехал на битый кирпич! Только злоумышленники могли набросать его посреди дороги. Сущие проходимцы! Посадить бы нескольких хулиганов на скамью подсудимых — Другим неповадно было бы. Это, наверно, пряжка от сумки стучит сзади по щитку. До чего же-весело жужжат колеса!На кладбище царили тишина и покой, но долина уже пробуждалась, со стуком и скрипом распахивались окна, а из одного дома выскочила белая собака и принялась лаять на Хупдрайвера. С трудом переводя дух, он слез с велосипеда у подножия Кингстон-хилла и, подталкивая машину, двинулся в гору. На полпути его обогнала телега вставшего спозаранок молочника; два грязных человека с мешками торопливо прошли навстречу. Не иначе как разбойники, несущие домой добычу.Поднимаясь на Кингстон-хилл, он впервые заметил какую-то странную тяжесть в коленях, но, добравшись до вершины, заметил и то, что едет он гораздо прямее, чем раньше. И радость оттого, что он научился прямо ездить, заставила его забыть об этих первых признаках усталости. Появился человек верхом; Хупдрайвер, ошеломленный собственной смелостью, проехал мимо него и помчался под откос в Кингстон, сопровождаемый грохотом отвертки, ударявшейся в сумке о масленку. Безо всяких злоключений миновал он повозку фруктовщика и медленно тащившуюся телегу с кирпичами. А в Кингстоне Хупдрайвер испытал величайшее наслаждение, увидев мануфактурный магазин с приоткрытыми ставнями и в окне двух молодых людей в пропыленных старых пиджаках и грязных белых шерстяных шарфах, которые, зевая, уносили доски, ящики и бумагу, готовя витрину. Вот таким же был и Хупдрайвер всего лишь накануне. Но сейчас разве он не его светлость герцог в глазах простонародья? Итак, за угол направо, отчаянный трезвон — и дальше по дороге в Сэрбитон.Вперед — к Свободе и Приключениям! Время от времени какой-нибудь домик с сонным удивлением открывал глаз, когда мистер Хупдрайвер проезжал мимо; справа от него на протяжении целой мили сверкали и горели неторопливые воды Темзы. Какая joie de vivre note 1 Note1
радость жизни (франц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59