В Англии, повторяю, серые волки не водятся.
Волков истребили еще при Эдуарде III; про это написано в учебнике истории, и с тех пор ни один вольный волк не ступал на землю Англии; только пленники зоологического сада.
Но ведь бывают и беглые волки!
Наконец-то калитка! Шмыгни в нее скорей и захлопни за собой! Чуть пробежать — и попадешь на поле, что тянется вниз по склону холма. Вот что-то вроде тропинки, — какая-то она незаметная, но все же, должно быть, тропинка. Господи, хоть бы это была настоящая тропинка!
Что это там за деревьями?
Оно остановилось; ну да, остановилось, когда остановился Билби. Тук! Тук! А, это стучит сердце.
Ничего там нет! Просто показалось. Волки живут на равнинах; они вот так просто не приходят в леса. И потом волков вообще не бывает. И если закричишь, пусть даже еле слышным голосом, они уходят. Они ведь, в сущности, трусливые твари. Трусливее не сыщешь.
А кроме того, они очень боятся человеческого взгляда. Да и как раз поэтому они подкрадываются к человеку потихоньку, и следят за ним, и прячутся, чтобы ты на них не взглянул, и тайком крадутся, крадутся по пятам…
Ну, сразу обернись!
Никого нет.
Как все шуршит под ногами! В сумерках в лесу, когда меж деревьев мечутся разные совы, летучие мыши и всякие еще твари и всюду тебя подстерегают чьи-то глаза, было бы гораздо приятнее не поднимать такого шума. Скоро, очень скоро, утешал себя Билби, он выйдет на широкую дорогу и встретит людей и, проходя, скажет им «добрый вечер». Это будут милые люди, и они ответят ему «добрый вечер». Он вспотел от быстрой ходьбы. Становилось все темнее, и он то и дело спотыкался обо что-то.
Если упадешь, волки кидаются на тебя. Хотя ведь никакие волки у нас не водятся.
Глупо вот так все время думать про волков. Надо думать про что-нибудь другое. Например, про все, что начинается с буквы «М»: мальчишки, мотыльки, медведи. Мысль застряла на медведях. А вдруг тут водятся большущие серые медведи? Огромные медведи, и ходят они неслышно…
Совсем стемнело, и деревья стали черными. Ночь поглотила бегущего со всех ног Билби, и почему-то он был теперь совершенно уверен, что у нее есть зубы и что первым делом она вцепится ему в пятки…
— Эй! — тихонько вскрикнул Билби, радуясь огненной искорке, мелькнувшей среди леса.
Человек, сидевший у костра, прищурившись, всмотрелся в темноту, откуда донесся голос — он уже давно прислушивался к неверным, спотыкающимся шагам, — и ничего не ответил.
Еще через минуту Билби продрался через живую изгородь в освещенный мир и остановился, глядя на человека у костра. Призрачные волки удрали в неведомую даль. Но Билби был все еще бледен от ужасов погони, и вообще он казался маленьким-маленьким мальчиком.
— Заблудился? — спросил сидевший у костра.
— Не мог найти дорогу, — сказал Билби.
— Ты один?
— Да.
Человек у костра подумал.
— Устал?
— Немножко.
— Иди и садись у огня, отдохни малость. Не бойсь, я тебя не трону, — прибавил он, видя, что Билби колеблется.
За всю свою небогатую опытом жизнь Билби еще ни разу не видел человеческое лицо, освещенное сзади дрожащим красным пламенем костра. Зрелище было поразительное, но не слишком приятное: такого подвижного и изменчивого лица Билби никогда не видывал. Казалось, нос ежесекундно менялся: то он был совсем римский, то пуговкой, точно у мопса; глаза то выпучивались, то уходили глубоко в темные орбиты; почти не менялся лишь большой треугольник, который образовали подбородок и шея. Билби, пожалуй, вообразил бы, что этот бродяга и не человек вовсе, если бы его не окутывал запах какого-то варева. Пахло и луком, и репой, и перцем, у Билби потекли слюнки — один этот запах уже служил признаком добродетели. Варево кипело в старой жестянке, укрепленной на скрещенных палках над огнем, и бродяга то и дело подбрасывал в костер сухие ветки.
— Да не трону я тебя, на черта ты мне сдался, — повторил он. — Поди сюда, садись вот здесь на ветки и рассказывай все по порядку.
Билби покорно сел.
— Я заблудился, — сказал он и почувствовал, что слишком устал, чтобы сочинить сколько-нибудь правдоподобную историю.
Физиономия бродяги при ближайшем рассмотрении уже не так фантастически менялась в отблесках костра. У него был большой рот с отвислыми губами, толстый, бесформенный нос, густые и длинные светлые волосы, широкий, обросший многодневной щетиной подбородок и прыщи, уйма прыщей. Маленькие колючие глазки зорко поглядывали из глубоких глазниц. Он был худой, даже тощий. Он разговаривал с Билби и большими, длинными руками то и дело подбрасывал в огонь сучья. Раза два он наклонялся и нюхал свое варево, но его маленькие глазки все время пристально следили за Билби.
— Воротник потерял, что ли? — спросил он.
Билби пощупал шею.
— Я его снял.
— Пришел издалека?
— Вон оттуда, — сказал Билби.
— Откуда?
— Оттуда.
— Как называется то место?
— Не знаю.
— Так ты не там живешь?
— Нет.
— Значит, сбежал, — сказал бродяга.
— Может, и так, — ответил Билби.
— Может, и так! Почему «может»? Ясно, сбежал. Что толку врать? А когда ты сбежал?
— В понедельник.
Бродяга минуту подумал.
— Что, уже надоело?
— Не знаю, — честно признался Билби.
— Хочешь супу?
— Хочу.
— Сколько?
— Я бы съел побольше, — сказал Билби.
— Еще бы! Только я не про то. Я говорю: сколько дашь за суп? Сколько ты заплатишь за полжестянки вкусного-превкусного супа? У меня ведь не богадельня, понятно?
— Два пенса, — сказал Билби.
Бродяга покачал головой, взял видавшую виды оловянную ложку, которой он мешал свое варево, и с аппетитом его попробовал. Это был отличный суп, и даже с картошкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70