Всякий люд попадался в Шадизаре, но
такого молодца фонарщик видел впервые. Страшился он и меча,
что висел у великана за спиной, ибо клинок тот был шириною
в ладонь и длиной в пять локтей.
Конан, однако, за свою недолгую жизнь привык уже к
тому, что многие в первый момент встречи с ним испытывают
изумление и от его громадного роста, и от вида могучих
мышц, бугрившихся на груди и плечах. А потому он спокойно
ждал, когда недомерок с кувшином придет в себя и сможет
продолжить разговор. Наконец тот, овладев собой и с
облегчением заметив, что стража находится достаточно
близко, пробормотал:
- Тебе придется идти далеко, на другой конец города,
странник.
Незнакомец внушал фонарщику самые черные подозрения, но
кликнуть стражу он не решался: вдруг этот варвар возьмет да
свернет ему голову - как куренку!
- Кром! - рыкнул Конан. - Что, ближе ничего нет?
- Есть-то есть, да таких, как ты, туда не пускают, - с
сомнением оглядывая его лохмотья, ответил фонарщик.
- Это уже не твоя забота, - усмехнулся варвар. - Ну,
говори, куда идти?
- Минуешь эту улицу, - махнув рукой, не стал
упорствовать фонарщик, - там будет белый храм, вон, видишь
его купол? Потом свернешь налево и доберешься до площади.
Дальше найдешь сам.
Небрежно кивнув ему, Конан двинулся в указанном
направлении. Фонарщик же, возблагодарив Бела за то, что
остался цел и невредим, немедленно направился к стражникам,
которые продолжали свой бесконечный спор и не оглядывались
по сторонам.

* * *

- Почтенный Дасай, - с заискивающей улыбкой обратился
фонарщик к старшему из воинов, - здесь шатается какой-то
подозрительный малый. Я направил его к веселому дому, к
тому, что около аренджурского рынка. Может, догоните да
посмотрите, что за фрукт? Только осторожно, он здоров, как
стигийский бык, и по виду с севера, то ли гипербореец, то ли
киммериец.
- А, это ты, - лампадная крыса, - небрежно откликнулся
стражник. Ему очень не хотелось отрываться от интересных
баек о том, что в Черных Королевствах не надо платить
женщинам за любовь, но наоборот, тебе еще приплатят, если
проведешь ночь с чернокожей красоткой. Особенно там, вроде
бы, ценились заморанские мужчины. Брат Косого Газзата
недавно вернулся из Кутхемес, и там ему эти байки напел
торговец из Кешлы, что в Кешане. Дасай не сводил взгляда с
рассказчика, и на лице его застыла похотливая улыбка, ну
разве интересовал его какой-то там бродяга?
Но настырный фонарщик не унимался и продолжал дергать
его за рукав. Тогда Дасай, придя в раздражение, прорычал:
- Ну, куда, говоришь, ты его наладил? На Аренджунский
рынок? Ну, так пусть Файзул его хватает, там его квартал!
а ты, фитиль из сушенного дерьма, иди себе, иди! Нечего
тут молоть языком!

* * *

Конан уже приближался к храму, возле которого
полагалось свернуть налево, когда вдруг услышал где-то в
проулке топот ног и истошные крики: "Держи его, держи!
Уйдет, клянусь Белом! Уйдет, верблюжья моча!"
Киммериец отступил в тень большого платана,
раскинувшего свои ветви неподалеку, и затаился, ожидая
развития событий. Шум погони нарастал, словно
приближавшаяся горная лавина.
Наконец из-за угла вылетел растрепанный худощавый
человечек и, затравленно озираясь по сторонам, попытался
прикинуть, куда мчаться дальше. От своих преследователей он
оторвался совсем немного, громыхание их лат и пронзительные
вопли слышались почти рядом. Конан не привык долго
раздумывать. Он уже сообразил, что растрепанный заморанец -
местный воришка, коему сегодня не повезло, и закончиться
этот вечер мог для него большими неприятностями: тюрьмой, а
то и усекновением головы, органа не всегда полезного, но
для жизни весьма необходимого. Еще со времен своего
пребывания в Халоге Конан не питал большой любви к
представителям закона, а уж к стражникам это относилось в
особенности. Поэтому он ни мгновения не колебался, как
поступить.
Одним прыжком настигнув воришку, схватил его за ворот
рубахи и за ногу и забросил на ближайшую ветвь платана,
под которым только что прятался сам. От неожиданности тот
даже не пискнул, но со скоростью белки скользнул выше и
затаился в густых ветвях. Конан не успел отпустить в тень,
как из-за угла вывалились потные, с вытаращенными глазами
стражники. Нигде не увидев своей добычи, они бросились к
киммерийцу.
- Ты, вонючая падаль, не видал здесь кого? - рявкнул их
мордастый предводитель. Конан смолчал, хоть ему не
понравилось столь невежливое обращение. Он хмуро уставился
на стражников; их было пятеро: люди невысокие, как все
заморанцы, но плотного телосложения и умевшие обращаться с
мечами и боевыми топорами.
Увидев, что перед ним человек совсем еще молодой, хоть
и высокого роста, но усталый да исхудавший, старший решил
взяться за него всерьез.
- Ты что, оглох, блевотина Нергала? - набрав в легкие
воздуху, заорал он. - С тобой, верблюжье дерьмо, говорит
десятник квартальной стражи! А ты кто? Чего здесь шляешься?
Клянусь Белом, я посажу тебя в яму до утра, чтоб вспомнил,
кто такой сам и чего видел!
1 2 3 4 5 6 7