если полученные знания меня удовлетворят, я щедро оплачу ваш труд. — Кивнув в сторону женщины, с которой говорил прежде, он прибавил:
— Ваша соплеменница знает кое-что об олнамцах, она может подтвердить — если я даю клятву, то свято её чту.
— Хоть я знаю об олнамцах не так много, эта их черта мне известна.
— Значит, вы согласны меня учить? И моего сына?
У Ребири загорелись глаза от предвкушения необычного. Наступал миг, когда его Предназначение должно материализоваться, приближая исполнение смертного приговора, вынесенного Домдару.
Тебас Тудан подумал немного, улыбнулся и, как принято у дикнойцев, протянул Ребири руку, чтобы скрепить договор.
— Почему бы и нет? — сказал он.
И Ребири почувствовал, как тотчас возликовали окружающие его мистические силы.
Вся следующая триада (дикнойцы приняли домдарский календарь, который делил время на трехдневные периоды, в отличие от олнамцев, пользовавшихся терминами “сезоны” и “доли сезона”) была потрачена на обустройство. Ребири и Алдасси, найдя себе пристанище в пустой кладовой, познакомились с поселением. Потом начались их занятия.
Первые уроки оказались самыми трудными. Тебас Тудан признался позже, что сделал это специально.
— Зачем тратить время на ученика, который не может или не хочет как следует потрудиться ради приобретения знаний? — заявил он, когда один учащийся спросил, стоит ли так перегружать каждый урок.
Хорошо, что им не надо изучать дикнойский язык, думал Ребири. Он знал, слова в этом наречии отличаются чрезмерными длиннотами и многосложностью, предельно точно выражая конкретные понятия. Все уроки велись на домдарском.
Занятия проходили в одном из залов большой пещеры, глубоко в чреве горы, где магический кристалл, излучая достаточно света, отгонял в то же время силы зла, которые могли гнездиться в камнях стен. В группе, кроме Ребири и Алдасси, было ещё шесть учеников: четверо местных жителей — дикнойцев, домдарский торговец, предки которого могли происходить из Мегани, и высокий темнокожий соталанец в мундире Имперской Армии, на котором отсутствовали знаки отличия. Спросить же его, ветеран он или дезертир, никто не осмелился. Еще один местный житель сбежал после первого же урока, подтвердив правильность решения Тебаса Тудана начать учебу с самой сложной части курса.
Все восемь продержались до самого конца обучения, впитывая информацию об открытом Вреем Бурреем методе создания кристаллической структуры, способной улавливать солнечный свет и соединять этот могучий источник энергии с внутренним духом человека. Слияние света и духа позволяло творить всяческие чудеса.
Впрочем, о том, как произошло открытие, учитель умалчивал. Сам же Врей Буррей утверждал, что в один прекрасный день идея спонтанно возникла у него в голове, но о природе этого озарения он понятия не имел.
Ребири и Алдасси учились упорно, но им предстояло усвоить массу новых знаний. До того как открыть свою магию, Врей Буррей был стеклодувом, признанным мастером этого дела, а сам Тебас Тудан — огранщиком драгоценных камней. Что же касается обоих Назакри, то самой сложной работой, которой им приходилось заниматься ранее, являлось вдевание нитки в иголку. Аккуратные и точные движения рук давались им с большим трудом.
Математические методы, применяемые дикнойцем для определения размера и формы конструкции, не были им знакомы, а медитация, призванная настроить кристалл на дух человека, чтобы дать возможность солнечной энергии творить чудеса, требовала абсолютного покоя и умения расслабляться. И то, и другое олнамцам было чуждо.
Однако, медитируя, Ребири все же чувствовал, как вокруг него циркулирует темная, готовая вырваться на свободу сила.
Наконец, спустя двадцать пять триад (чуть ли не целый сезон), когда у входа в пещеру начали завывать ледяные ветры — вестники зимы, — время от времени обдавая потоками холодного воздуха ноги учеников, Алдасси обеими руками поднял высоко хоть и топорно сработанную, но чрезвычайно сложную кристаллическую конструкцию размером примерно с его голову.
— Думаю, все готово, — сказал он.
— Сейчас узнаем, — ответил Тебас Тудан. — Кто еще?
Соталанец по имени Вайзаней тоже поднял свое произведение. У него оно получилось меньшего размера и более изящное, чем у Алдасси, но столь же сложное.
— Кто еще?
Девица из дикнойцев, окинув критическим взором плод своего труда, молвила:
— Почти готово.
Пятеро остальных промолчали. Конструкция Ребири требовала ещё нескольких дней работы.
— Хорошо, испытаем эти две, — объявил Тебас Тудан, направляясь к выходу из пещеры.
Алдасси и Вайзаней резво последовали за ним, Ребири немного задержался, осмотрел ещё раз свой кристалл и поспешил за сыном. Вскоре к ним присоединились остальные, за исключением дикнойской девицы.
День стоял холодный, сильный ветер источал запах близкого снега, но воздух был чистый и небо бесконечно голубое. Дюжина бледных лун была едва заметна, а на западе сияло шафрановое солнце.
Ребири от холода начало трясти, воздух при вдохе обжигал нос и горло, каждый выдох сопровождался облаком пара. Однако это его не остановило, и, когда группа явилась на каменистую площадку, Ребири оказался рядом с учителем.
Достигнув более ровного места, дикнойский чародей остановился и подождал, пока подтянутся остальные. Когда все собрались, он поманил к себе младшего олнамца. Следуя указаниям Тебаса Тудана, Алдасси поднял кристалл высоко над головой, чтобы поймать в него как можно больше солнца.
Какой-то миг всем чудилось, будто день погас, но тут же взорам зрителей предстали два источника ослепительного света — солнце и конструкция Алдасси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173