Насколько Малледу было известно, в то время некоторые даже призывали разрушить святилище в Давренародже, что являлось совершенной глупостью уже хотя бы потому, что там никогда не было никаких оракулов. Другие предлагали отправиться маршем на Зейдабар, в чем было, конечно, больше смысла, но Зейдабар находился от них не в одной сотне миль, и, кроме того, оттуда уже начали поступать сообщения о бунтах, тотчас подавленных Императорской Гвардией.
Одним словом, все эти протесты ни к чему не привели. Страшных напастей, несмотря на молчание оракулов, не произошло, и триады покатились обычной чередой. Империя выстояла с помощью солдат и магических сил, которыми по-прежнему обладали жрецы.
В народе, однако, прошел слух, что теперь, когда боги замолчали, лучшие дни Империи Домдар остались в прошлом.
Императрица Беретрис взошла на престол в ту пору, когда большинство присутствующих ещё не родились, — во всяком случае, задолго до рождения отца Малледа, Хмара. Домдар правил миром на памяти многих поколений, и никто, естественно, не помнил тех времен, когда власть богов была неоспорима, а Сотня Лун блуждала в небе по своим запутанным и сложным путям. Кругом царил мир, царил дольше, чем мог припомнить любой из ныне живущих.
Да, люди не привыкли к переменам. Им даже страшно подумать, что не только жрецы, но и они сами могут обучиться новой магии.
Но ведь это же безумно интересно и совсем не опасно! Любопытно, что испытывает человек, летая, как птица?
Покачав головой, Маллед отхлебнул эля.
У него не было желания идти за тысячи миль на восток, в горы Говия, чтобы обучиться магии. Он надеялся благополучно прожить до конца своих дней здесь, в Грозеродже. Уже сейчас он незаменимый партнер отца в кузнице, а когда Хмар постареет и отойдет от дел, он будет единственным кузнецом в деревне. Женится на Анве, если сумеет уговорить её и её родителей. Если же с Анвой ничего не получится, возьмет в жены какую-нибудь красивую девушку из местных, построит дом по другую сторону кузницы и станет растить дюжину детишек. Раз в год будет совершать паломничество в Бьекдау, чтобы выразить свое почтение Дремегеру — богу-заступнику тех, кто работает с металлом. Может быть, в один прекрасный день он выберется и в Зейдабар взглянуть на Императрицу, а ещё когда-нибудь ему посчастливится наблюдать восшествие на престол и коронацию одного из троих её детей.
Когда в трактир заглянула Анва, Гремаян в очередной раз втолковывал слушателям, что не знает, как действует новая магия. Маллед залпом осушил кружку и поспешил к девушке.
Увидев его, она заулыбалась, но молвила коротко:
— Я ищу отца.
Маллед молча указал на Драгена и его дружков — в присутствии Анвы он терял дар речи.
Прошло не меньше часа, прежде чем им удалось вывести Драгена из трактира. Анва поддерживала его с одной стороны, Маллед с другой. Когда их руки соприкоснулись за спиной Драгена, Маллед вздрогнул — в него словно вонзили иглу. У девушки была маленькая нежная ручка, и Маллед, в этот миг забыв о пьяненьком Драгене, захотел сжать её крепче. Но, увы, сделать это не было никакой возможности.
Пока они доставляли Драгена домой, стало темнеть, а ливень превратился в настоящий потоп. И Маллед, и Анва промокли до костей. Мать девушки, бросив мгновенный взгляд на парня, предложила ему задержаться, чтобы немного обсохнуть.
Маллед пришел в восторг. Они сидели рядышком возле очага, положив Драгена в угол рядом с трубой. Волосы Анвы висели слипшимися сосульками, но и такая она казалась Малледу прекрасной. Он в упоении созерцал линию её подбородка и капельку воды, свисавшую с кончика носа.
Анва повернулась и, поймав его взгляд, зарумянилась от смущения. Однако в первый раз за все время их знакомства никто из них не отвернулся.
* * *
Через десять дней состоялась помолвка, и Маллед забыл о всякой магии, кроме той, которой одаряют боги юных возлюбленных. Он сидел в трактире рядом с Анвой, обнимая её за плечи, и все его приятели с воодушевлением восприняли радостную новость.
— И пусть Баранмель спляшет на твоей свадьбе, — вопил Оннел. Их ссора давным-давно была забыта.
Все собравшиеся хором произнесли традиционное благословение.
Маллед улыбнулся и крепче обнял Анву, но, как ни странно, его занимал вопрос, придет ли Баранмель — бог веселья и празднеств — и в самом деле плясать на его свадьбу. Это почиталось знаком особой милости богов и обещало счастливую судьбу. Почему бы и нет? Разве Маллед не избранник небожителей? Разве не об этом говорилось в послании Долкаута?
Хотя не исключено, что теперь, когда оракулы более не слышат богов, Баранмель перестанет посещать свадебные пиры простых смертных.
"Да какое имеет значение, улыбнется ему Баранмель или другие боги?” — подумал Маллед.
Пока Анва с ним, он будет счастлив.
Глава четвертая
Безымянный трактир Бардетты, в котором весело отмечали праздник со своими друзьями Маллед и Анва, стоял на центральной площади Грозероджа фасадом на юг. Сама, с позволения сказать, площадь являла собою открытое пространство весьма неопределенной формы, окруженное дюжиной расположенных поодаль друг от друга домов и лавок.
Между строениями пролегали довольно широкие делянки зелени. От центра деревни расходились три аллеи: две зигзагами вели к мастерским и усадьбам земледельцев, а третья шла мимо кладбища к кузнице и протекающей неподалеку быстрой речке.
Кроме того, площадь пересекала настоящая большая дорога; она тянулась полсотни миль по холмистой местности от речного порта Бьекдау на севере до стоящего на возвышении города Зелдау на юго-западе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173