роман
1. НИЩИЙ
За мраморным столиком кафе Гран Капитан в Кордове сидел господин, у которого, по-видимому, было вдоволь времени. Он был высокого роста и носил бороду. Взгляд его серьезных серых глаз небрежно скользил вдоль по улице. Перед ним стояла чашка кофе; и время от времени он барабанил по столу своими тонкими белыми пальцами.
На нем был черный костюм и черный же плащ с бархатным воротником — обычная в Испании одежда. Галстук был черный, шелковый, элегантные брюки прикреплены к узким башмакам кожаными ремешками, как это любят делать кабальеро определенного круга.
Его внешность могла бы, пожалуй, показаться немного странной, но все же она соответствовала общепринятой в Кордове моде. Его можно было принять за испанца, ибо черные глаза на юге не редкость. Веселые ирландские солдаты Веллингтона, бывшие здесь когда-то, нередко брали в жены пылких девушек Эстремадуры.
Испанским он владел в совершенстве, причем говорил на звучном андалузском наречии. Когда к нему подошел нищий и стал жалобно просить подачки, протягивая свои изувеченные пальцы, в нем тоже сказался южанин.
— Во имя Девы, Угодников и Всемогущего Бога я умоляю вас, сеньор, подайте несколько сантимов.
Сеньор посмотрел на протянутую к нему руку.
— Бог тебе поможет, — сказал он по-арабски, так, как говорят в испанском Марокко.
— Если Господь дарует мне сто лет жизни, — ответил нищий монотонным голосом, — я все же не перестану молиться за вас.
Господин в плаще теперь уже разглядывал старика.
Нищий был человек среднего роста, с резкими чертами лица. Голова его была повязана тряпкой, которая закрывала один глаз. К тому же он еще и хромал; ноги его были чем-то забинтованы и производили впечатление бесформенных обрубков. В руках он судорожно сжимал палку.
— Сеньор и князь, — причитал он, — десять сантимов могли бы избавить меня от ужасных мук. Вы этой ночью не сможете заснуть, если будете думать о бедном, больном старике, который, голодая, ворочается на своей лежанке.
— Иди с миром, — спокойно сказал знатный сеньор.
— Ради Младенца, — застонал нищий, — ради Младенца, лежащего на коленях матери, — при этих словах он перекрестился, — ради всех святых и чудодейственной крови мучеников, не дайте мне умереть с голоду; каких-нибудь десять сантимов, которые для вас сущий пустяк, могут наполнить мой желудок хлебом.
Господин, сидевший у мраморного столика, не показывал ни малейших признаков растроганности, он спокойно допивал свой кофе.
— Иди с Богом, — было все, что он сказал.
Но старик все еще медлил. Он беспомощно посмотрел на залитую солнечным светом улицу, потом заглянул в темное, прохладное кафе. В другом конце помещения у стола сидел развалившись кельнер и читал "Геральдо".
Нищий наклонился и медленно протянул руку к столику, стоявшему рядом, будто бы за остатками пирожного.
— Вы знаете д-ра Эслея? — неожиданно спросил он по-английски.
Господин задумчиво поднял голову.
— Нет, я его не знаю. А что? — ответил он на том же языке.
— Вам следовало бы с ним познакомиться, он очень интересный человек.
Нищий ничего больше не прибавил и медленно поплелся дальше.Кабальеро с любопытством следил за ним, пока тот не приблизился к следующему кафе. Тогда он громко хлопнул в ладоши.
Кельнер, заснувший между тем над своей газетой, подскочил и побежал за платой и чаевыми. Хотя небо было безоблачно и солнце светило вовсю, в синевато-серой тени улицы тянуло холодом, как это бывает ранней весной.
Господин встал и выпрямился во весь рост — он был никак не меньше шести футов. — перебросил угол своего плаща через плечо и медленно последовал за нищим.
Он шел по узким улицам. Дома стояли так близко друг от друга, что по стенам проходил глубокий след от осей повозок, которым приходилось здесь разъезжаться. Он догнал нищего на Калье Параизо, потом свернул в узкую улочку, что вела к церкви Сан-Фернандо. Не спеша дошел до церкви, а потом повернул к Каррера де Пуенте. Скоро он достиг собора, который раньше был мечетью и теперь посвящался как Богу, так и Аллаху. В нерешительности остановился перед открытыми воротами. Казалось, он не знал, куда свернуть, но затем повернулся и пошел по направлению к Калагорскому мосту, который своими шестнадцатью арками соединял один берег с другим. Он был построен еще маврами во время их владычества в Испании. Дойдя до середины моста, господин перегнулся через перила и стал лениво любоваться взбухшими желтыми волнами Гвадалквивира.
Но на самом деле он следил за приближавшимся к нему нищим. Это продолжалось несколько долго, так как старик едва ковылял. Наконец, он подошел и протянул руку со шляпой. У него был вид обыкновенного нищего, но говорил он как образованный англичанин.
— Манфред, — сказал он серьезно, — ты должен повидать этого Эслея. У меня есть определенное основание просить тебя об этом.
— Кто же он такой? Нищий улыбнулся.
— В общем, я должен положиться на свою память. Библиотека в моей берлоге довольно скромных размеров. Но я припоминаю, что он врач из одного Лондонского предместья и, кажется, очень умен.
— И что же он тут делает?
Гонсалец, скрывавшийся под маской невзрачного нищего, опять улыбнулся.
— Здесь, в Кордове, живет некий д-р Кахалос. В окрестности Пассо де ла Гран Капитан, где, ты обитаешь, не проникают слухи из трущоб Кордовы. А тут, — он указал на полуразвалившиеся крыши и грязные, кривые дома на другом конце моста, — в Кампо да Верда, где люди довольству-ются двумя песетами в неделю, тут знают доктора Кахалоса. Его чтят во всех домах и семьях — он удивительный человек, творящий чудеса, о существовании которых твоя философия и не подозревает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45