Теперь же ему надо было отвечать немедленно, и он сделал непростительную оплошность:
— Скажите мне, Питер, во сколько вы цените свое душевное спокойствие? — спросил он. — Если вы заплатите мне сто тысяч фунтов, я обязуюсь оставить вас в покое. Это звучит странно, но я могу оградить вас от всех забот и неприятностей. Но советую вам дать ответ сейчас же.
Вместо ответа Питер подошел к двери и широко распахнул ее.
Дональд взял свою элегантную шляпу и стал машинально вертеть ее в руках.
— Итак, вот ваша благодарность за все оказанные мной услуги? — смущенно сказал он. — Вы без всякой проверки принимаете слова вашей жены?
— С моей стороны, быть может, было бы невежливым напомнить вам, что услуги ваши никогда не были бескорыстны, — ответил Питер, едва сдерживая гнев. — Да, я согласен с мнением Джейн! Не знаю, как далеко простиралась моя глупость и доверчивость, но понимаю, что я был далек от мудрости Сократа.
Дональд все еще мялся и не уходил.
— Вам известно, вероятно, что в том случае, если полиция узнает правду об убийстве Хеля, ваша жена будет арестована в качестве сообщницы? — спросил он.
Питер не ответил и продолжал демонстративно стоять у двери. Когда Дональд, наконец, решился, он проводил его до выхода.
Возвратившись в библиотеку, Питер, к своему удивлению, увидел, что Джейн сидит за столом и хохочет. Смех ее был так заразителен, что Питер тоже расхохотался. Наконец, Джейн сказала сквозь смех:
— Теперь уже война не на жизнь, а на смерть!
Она осознавала, что кризис, происшедший в жизни Питера и в ее собственной, близился к концу; знала также, что враги их не остановятся ни перед чем, даже перед убийством. Джейн, как только осталась одна, сразу же позвонила отцу.
— На что же ты решилась, Джейн? — спросил он ее.
На это она тоже ответила вопросом:
— Разве вам было известно, что Дональд собирался прийти сюда?
— Да, я это знал, — сказал он. — На что решился Питер?
— Я скажу вам это, если вы мне сначала ответите на один вопрос.
— Что же это за вопрос, дорогая Джейн?
— Зачем вы послали Базиля Хеля в Лонгфорд-Манор в вечер моей свадьбы?
Она слышала в трубке взволнованное, прерывистое дыхание отца и с нетерпением ждала его ответа.
— Разве он рассказал тебе это? Я лишь хотел уберечь тебя от опасности. То, что известно о семье Питера, внушало мне тревогу. Я полагал, что будет лучше, если возле тебя будет кто-нибудь.
— Я понимаю, отец. Вы предполагали или даже знали, что Питер психически ненормален, когда выдавали меня за него замуж.
И, не ожидая ответа, она повесила трубку. Минут через пять снова зазвонил телефон, но она не только не подошла сама, но попросила и Питера не подходить к нему. Когда же спустя полчаса Джон Лейт, очень взволнованный, приехал к дочери, никто не открыл ему дверь.
Глава 28
Инспектор Бурк сидел за своим столом в Скотленд-Ярде и внимательно рассматривал медные пластинки. Одна из них была согнута почти пополам, но остальные вполне сохранились. Никаких следов повреждений на них не было.
Рупер то поглядывал на своего начальника, то рассеянно смотрел в окно:
— Дело ясное, как Божий день, — почтительно произнес Рупер. — Клифтон узнал, что в доме может быть произведен обыск. Он взял пресс, пластинки и бросил их в колодец. Если бы один из полицейских случайно не заглянул туда, то мы так и не нашли бы их.
— Я бы нашел их, Рупер, — тихо произнес Бурк, — потому что знал, где они находятся. Бумага и банкноты были, вероятно, сожжены…
— Клифтоном, — торжествующим голосом вставил Рупер.
— Очень возможно, что и господином Клифтоном, — согласился Бурк.
Инспектор был так изысканно любезен, что Руперу это показалось подозрительным. Он знал, что ничто так верно не предвещало близкой бури, как спокойствие и изысканная любезность его начальника.
— Этот дом уже давно служил мастерской для печатания фальшивых денег, — заметил Бурк. — Думаю, что это делалось там уже годами каким-то господином «X». — Рупер утвердительно кивнул головой: он ненавидел своего начальника, когда тот был в благодушном настроении.
— Как вы сейчас заметили, вероятно, в Лонгфорд-Маноре печаталось множество банкнот. Питер Клифтон подолгу жил в этом доме. Весьма вероятно даже, что дом этот принадлежит ему.
— Дом принадлежит господину Блонбергу, — спокойно сказал Бурк. — Во всяком случае, он является агентом по сдаче этого дома. Да, совершенно верно: в этом доме печаталось много фальшивых денежных знаков. Я с этим совершенно согласен. Однако те пять стофунтовых банкнот, которые вы положили во вторник на текущий счет вашей жены, выпущены, вне всякого сомнения, Английским банком.
При этом Бурк даже не посмотрел на своего подчиненного и продолжал внимательно рассматривать пластинки.
— Пять банкнот по сто фунтов? — пробормотал Рупер. — Я не понимаю, что вы этим хотите сказать?
— У меня есть их номера, этих купюр, — со вздохом продолжал Бурк, — и я могу их проследить. Перед тем, как внести банкноты в банк, вы получили их от Уэллса. Мне показалось это странным, но я подумал, что вы, быть может, продали доктору патент на какое-нибудь лекарство. Ведь в этом нет ничего противозаконного. Если же вы приняли пятьсот фунтов в виде подарка, то это было бы против служебных правил, и, быть может, вам пришлось бы отвечать за это в дисциплинарном порядке.
— Я продал ему одну вещь, — продолжал смущенный Рупер.
— Вероятно, это была очень ценная вещь, — тем же мягким голосом продолжал Бурк. — И он не переплатил за нее.
— Это была картина старинного мастера, которая досталась мне за гроши, — продолжал бормотать Рупер.
— И которую вы перепродали тоже за гроши, — добавил Бурк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56