— Вы молоды, и я относился к вам с глубоким расположением и уважением. Закон священен для меня, а его представители всегда стояли высоко в моих глазах.
Он открыл нижний ящик буфета, достал чистую салфетку, аккуратно сложил ее и крепко завязал рот Майклу, затем поднял сыщика и усадил в кресло.
— Если бы я был помоложе и посмелее, я бы сделал одну вещь, которая доставила бы подлинное удовольствие деду Шарлю. Я бы прикрепил вашу голову к чугунной решетке Скотленд-Ярда! Не раз я осматривал решетку с этой мыслью. Она очень удобно расположена для этой цели. Я не имел в виду специально вас, но я думал, что судьба в один прекрасный день может послать мне высокого сановника, министра, может быть, даже премьер-министра. Деду, как вам известно, принадлежала особая привилегия казнить королей и вождей политических партий — Дантона, Робеспьера и прочих. Но Дантон был самым великим из них.
Майкл не мог ответить по той простой причине, что рот его был плотно завязан. Голова болела от удара, но мысль была ясна. Он ждал, что предпримет безумный старик, и сознавал, что спасения не было. Каких страшных сцен была свидетельницей эта тихая, мирная гостиная! Воистину она была преддверием смерти.
Тут, очевидно, Баг лежал без чувств и едва не стал жертвой маньяка. Жертва обезвреживалась при помощи хлоралгидрата, подмешанного к вину. Но Лонгваль, по-видимому, ошибся в силе этого средства. Оно не могло свалить с ног обезьяну, явившуюся в Доуэр-Хауз вслед за малайцем и малайкой и спасшуюся только потому, что ее мускулы оказались сильнее стальных наручников.
Лонгваль достал из буфета стальной крючок и укрепил его на чугунных перекладинах камина. Майкл следил за стариком, не понимая, что тот собирается делать. А тот тем временем вытащил из буфета длинную веревку с узлами, привязал конец ее к стальному крючку и поднял край ковра. Под ковром оказался большой люк. Люк открылся и обнаружил черное отверстие. Внизу ничего не было видно; откуда-то из глубины доносился неясный, странный шум.
Старик обвязал тело Майкла веревкой и снял салфетку, закрывавшую рот.
— В этом теперь нет надобности, сэр, — произнес он, поднося сыщика к отверстию и осторожно спуская его вниз.
Майкл повис в воздухе над черной бездной. Упершись ногами по обе стороны трапа, Лонгваль, раскачиваясь в воздухе, спускался вниз.
— Когда коснетесь ногами земли, скажете мне, — предупредил Лонгваль. — Я тогда сам спущусь вслед за вами.
Спуск по узкому тесному колодцу продолжался несколько минут. Ноги Майкла коснулись земли. Он коротким криком дал знать, что достиг дна колодца.
— Прибыли благополучно? — пошутил Лонгваль. — Будьте добры чуточку отойти в сторону. Я спускаюсь по веревке и могу нечаянно задеть вас.
Со скрежетом сжав зубы, Майкл отодвинулся в сторону. Наверху со стуком захлопнулась крышка люка. Зашелестела веревка в руках ловко спускавшегося Лонгваля. Рядом с Майклом кто-то пошевелился и застонал.
— Это вы, Пенн?
— Кто вы? — спросил испуганный, дрожащий голос. — Это вы, Бриксен? Где мы находимся? Что случилось? Как я сюда попал? Этот старый черт напоил меня. Я бежал… это все, что я помню. Я хотел взять его автомобиль. Боже мой, все пропало! Я погиб…
— Это вы стреляли, когда бежали из дома?
— Кажется, я… Я не помню. Я был пьян и ничего не соображал. Я не помню… Где мы находимся, Бриксен? Полиция освободит нас отсюда, не так ли?
— Будем надеяться, что она застанет нас в живых, — мрачно ответил Майкл. Баронет в ужасе застонал и захрипел.
— Кто он? Вы его видели? Это те самые катакомбы? Я слышал о них. Какая здесь страшная сырость… Вы видите что-нибудь?
— Мне кажется, я видел свет, — пробормотал Майкл, — но, вероятно, мне померещилось. Где Адель Лимингтон? — спросил он, помолчав.
— Один Бог знает, — вздохнул Грегори; он дрожал, и Майкл слышал, как стучали его зубы. — Я больше не видел ее. Я боялся, что Баг погнался за ней. Но он не тронет ее… Я хотел бы, чтобы он был здесь.
— Я тоже хотел бы, чтобы кто-нибудь был здесь, — откровенно сказал Майкл.
Он усиленно работал пальцами, стараясь снять наручники, хотя хорошо сознавал, что никакая человеческая сила не может сломать стальной замок. Свой револьвер он потерял. В кармане плаща остался длинный, острый кинжал, не раз спасавший его от нападения бандитов, но Майклу было ясно, что и этим оружием воспользоваться не удастся.
Лонгваль спустился тем временем на дно колодца, и, высоко подняв фонарь над головой, с усмешкой осмотрел пленников.
— Простите, что немножко задержал вас. Я сейчас уберу вас отсюда. Мне не хотелось бы, чтобы мои гости простудились в этом сыром помещении.
Хохот старика зловещим эхом отдался под сводами подземелья. Лонгваль чиркнул спичкой, зажег один фонарь, стоявший на выступе скалы, второй и третий. Пещера ярко осветилась. Майкл обвел глазами стены. Взгляд его с изумлением остановился на возвышении посреди пещеры, покрытом красной тканью.
Как ни был сыщик подготовлен к самому худшему, к самым невероятным неожиданностям, он невольно содрогнулся.
Гильотина!
38. ГИЛЬОТИНА
Страшная машина установлена была на невысоком деревянном помосте, выкрашенном в ярко-красный цвет.
Майкл смотрел, не веря глазам.
Треугольный острый нож свисал из-под деревянной красной рамы; у помоста стояла черная плетеная корзина, куда сваливалась голова казненного. Ему хорошо была знакома «страшная Вдова»: он не раз видел ее в действии на площадях перед воротами французских тюрем; он помнил короткий хлюпающий звук, открывавший на секунду перед потрясенной толпой и хмурыми представителями закона врата из бренной жизни в вечность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53