— Он, несомненно, замешан. Почему Диана пришла сюда ужинать? Она ведь давняя любовница Дика! Я ее не приглашала. Она каким-то образом узнала…
Леди Синтия замолчала.
— С кем ты ужинала, моя дорогая?
— Ты ей что-нибудь говорил о сокровищнице Тауэра? — Леди удалось уклониться от ответа на последний вопрос мужа. — Подумай, Джон!
— Я… говорил Диане? — Он поморщился. — Нет, ничего не говорил… Подожди!.. Черт возьми, я назвал ей пароль.
Леди Синтия откинулась в кресле. Торжествующая улыбка играла на ее лице.
— Теперь ты понимаешь, что она участница заговора? Разве ты и твои коллеги не понимаете, что она выбрала именно тот вечер, когда Дик командовал караулом?
— Допустим… Но с кем ты вчера ужинала? — спокойно спросил полковник. На сей раз ей было не отвертеться.
— Скажу правду, Джон, — ответила леди. — Я ни с кем не ужинала. Один господин, который знал моего отца и моего покойного мужа, настойчиво приглашал меня поужинать с ним. Кроме того, он сообщил, что мой визит обязателен, потому что речь идет о спасении человека. Я поверила и по своей глупости пошла, надеясь вернуться через пару часов. Господин, который меня пригласил, не пришел в ресторан, но оставил записку, что задержится. Я ждала его до половины десятого. Вдруг посыльный передал, что господин внезапно заболел и просит навестить его. Я пошла на квартиру, меня проводили в кабинет. Я ждала там полчаса, но никого не было. Хотела уйти, но дверь оказалась закрытой. Когда начала стучать, под дверь просунули бумажку; в ней было написано, чтобы я вела себя спокойно, иначе…
Леди замолчала.
— Он что-то знает о тебе… О твоем прошлом, — предположил полковник.
Она утвердительно кивнула.
— Он угрожал воспользоваться твоей тайной, если…
— Да… это правда! Хочешь, все расскажу тебе…
— Не надо. Я, кажется, знаю. Я не такой наивный, как ты думаешь. До женитьбы много слышал о тебе, но ты мне нравилась. Не будем вспоминать прошлое. Это лучше для нас обоих.
Леди глубоко вздохнула.
— Ты его видела, этого господина? — спросил полковник.
— Нет! — На глазах леди показались слезы. — В час ночи невидимая рука открыла дверь, и я выбежала с лестницы на улицу. В доме никого не было.
Полковник набил трубку и закурил. Он молчал, руки у него дрожали. Наконец, он сказал:
— Ты не скажешь его фамилию?
Она махнула рукой.
— Это ни к чему. Я его знала с детства. Это дикий, странный, но одаренный человек. У него такая воля, что он насмехается над законом и правом. Мой отец говорил, что он преступник. Я думаю, отец был прав. Этот тип был всегда очень богат, жил широко. Он постоянно был героем отчаянных похождений даже тогда, когда учился в Оксфорде. Я…
Полковник положил руку ей на плечо.
— Дорогая ты моя!
Этих слов было достаточно, чтобы тронуть душу суровой, холодной женщины. Она всхлипывала на груди мужа.
Глава 20
Тигр Трайн — режиссер и постановщик ночной драмы в Тауэре — был единственный из ее участников, который не испытывал угрызений совести. Казалось, ничто не могло вывести его из равновесия. В одиннадцать утра он завтракал, одновременно просматривая утренние газеты, и пожаловался слуге, что кофе приготовлен не совсем вкусно, и заодно упрекнул его в том, что брюки отутюжены небрежно. Можно было подумать, что его огорчают лишь маленькие невзгоды жизни. Затем тщательно выбрал хорошую сигару, закурил и удобно расположился на стуле. Он медленно читал биржевые бюллетени. Раздался звонок, и слуга вышел. Через несколько секунд он вернулся:
— Миссис Оллорби! Вы примите ее, сэр?
Трайн отложил газету, снял очки, вытер стекла шелковым платком и сказал:
— Да! Пригласите ее сюда!
Когда толстая женщина вошла в комнату, Тигр стоял у камина и курил сигару. Он насмешливо улыбался.
Судя по внешнему виду, миссис Оллорби ночью спала одетой. Лицо ее было краснее обычного. Большой нос и подбородок, казалось, увеличились в размерах. Тигр впервые видел ее в таком состоянии. Он предположил, что причина кроется в событиях в Тауэре.
— Доброе утро, миссис Оллорби. Польщен вашим вниманием… Как поживает Гектор? — дружески спросил он.
— Только что пошел домой. Бедняга совсем выбился из сил. Он всю ночь провел на веслах, возил меня по реке. Согласитесь, с таким пассажиром, как я, это трудновато. Да еще дождь, возбуждение и прочее… Удивляюсь, что еще держусь на ногах.
— Садитесь, пожалуйста!
Трайн перестал улыбаться. Присутствие ночью этой женщины на Темзе могло повлиять на выполнение его плана. Он хорошо понимал, что необычайная энергия, выдержка, сметливость и дальновидность превращали эту женщину в опасного детектива. Он также знал ее тактику: никогда сразу не говорить об интересующем вопросе.
— Ночью была совсем неподходящая погода для гребли, — сказал Тигр.
— Согласна, — миссис Оллорби села на стул, порылась в своем большом ридикюле, достала цветной платок и вытерла лицо. — Гектор сказал: «Если детективу приходится всегда так работать, я, пожалуй, откажусь от этой профессии». Вы не можете представить, какое сильное было течение. Когда лодка была под Лондонским мостом, я думала, что она опрокинется, и мы утонем. Говорят, толстяки хорошо плавают, но я не хотела бы это проверять на практике.
— Но что вы делали ночью на реке?
— Такой же вопрос задал мне и Гектор. Он сказал: «Чего, собственно, мы ищем? Ведь они на моторной лодке, а у нас только два весла…» Я предпочла бы не садиться в дырявое корыто, именуемое лодкой, которую мы нашли у берега, но слишком сильно было желание узнать, куда «они» направляются. Нетрудно было наблюдать за «ними», потому что Сэмс-стрит очень темная улица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55