— Регент-парк… крайний круг, — почти приказал Трайн.
Он больше не произнес ни слова, пока они не оказались в указанном месте.
— Теперь рассказывайте!
— Особо нечего, — сказал Грэгэм. — Я увидел ее только около остановки автобуса, но уверен, она наблюдала за мной весь вечер.
Они снова замолчали.
— Что ей нужно? Что она знает? — шептал Трайн. — Вы не заметили ее в кабаке?
Грэгэм отрицательно покачал головой.
— Я бы узнал ее. Нет, ее не было там. Думаю, она заметила, как я прощался с капитаном… Могу поклясться, на улице никого не было, когда я проходил там с Эли Босом.
— Гм… Не уверен… Толстая женщина — необыкновенный детектив, — сказал Трайн, растягивая слова. — Готов спорить, она следила за вами еще в Кобэме. Какого вы мнения о капитане? — внезапно спросил он.
— Эли Бос? Не очень приятный тип.
— Да, но зато деловой. Готов продать собственного сына, если ему хорошо заплатить; он уже выполнял мои поручения, но они были другого рода. Обращаю ваше внимание на важное обстоятельство: капитан ни в коем случае не должен знать, что вы везете в Индию. Если догадается, фрукты никогда не прибудут в место назначения. Пусть думает, что это кокс. Так спокойнее.
— А что, он может узнать о фруктах?
— Нет, если пароход не задержат в Канаде. Он укажет, что провозит материал для радио. Это поможет избежать контроля торгового департамента… Бос раньше работал для английской фирмы. Когда будете отправлять свои чемоданы, не забудьте упаковать два револьвера и несколько сот патронов… Они вам пригодятся.
— Знает ли капитан, что вы участвуете в деле? — поинтересовался Грэгэм.
Трайн ответил отрицательно, что удивило Грэгэма.
— Он думает, что выполняет просьбу моего приятеля. Эли Бос все делает «только из человеколюбия». Это суровый, но страстный человек, но, думаю, на сей раз это не будет мешать вам.
— В чем же его страсть?
— Женщины, — лаконично ответил Трайн. — Он уже трижды из-за них сидел на скамье подсудимых. А однажды даже чуть не попал в тюрьму надолго. Это было в Туро. Дело в том, что Эли внушил себе, будто он мужчина-красавец. Это своего рода мания. Сыновья из-за своей тупости и злости всячески поддерживают в этом старика. Он обожествляет деньги, но женщины для него выше всего. Но во время путешествия у вас не будет неприятностей из-за этого. От имени несуществующего друга я заключил с ним контракт, в котором сказано, что на борту парохода не будет никаких женщин. Он получил большие деньги. Думаю, сумма не позволит ему нарушить контракт.
Об Оллорби Трайн больше не говорил. Они доехали до Гоуэр-стрит, и Трайн вышел из машины. Грэгэм вернулся в Кобэм. Хотя было уже поздно, садовник ждал его и приветствовал на лестнице.
— Скажите, сэр, вы ждали телефонного звонка в одиннадцать?
— Я? — удивился Грэгом. — Нет!
— И вам не должна была звонить супруга?
— Нет… Кажется, она даже не знает этого номера.
— Значит, хорошо знает кто-то, — сказал садовник. — Приблизительно в одиннадцать вас приглашала к аппарату дама. Она спросила, когда вы возвратитесь.
— Что же вы ответили?
— Что ничего не знаю, и отказался с ней разговаривать. Она не назвала себя, но попросила записать для вас несколько слов.
Грэгэм пошел за садовником в рабочий кабинет. На подставке лежал листок, на котором детским, но разборчивым почерком было написано:
«Нет более безопасного сейфа, чем камера 79 В. Уорд».
Грэгэм Халовель побледнел, как смерть. Он даже присел, чтобы не упасть. «79» — номер камеры, а В. Уорд — название тюрьмы-блока в Дартморе, где Грэгэм Халовель отбывал наказание.
Глава 11
Все знали, что его высочество князь Кижластанский давал вечера и рауты, поражавшие роскошью и блеском. Но немногие были посвящены в то, что он также умел устраивать красивые камерные ужины. Здесь в полной мере проявлялся тонкий вкус князя. Рикисиви был в безукоризненном европейском костюме и отличался от остальных мужчин только цветом лица. Он пошел в шикарный зал своей квартиры и осмотрел накрытый стол.
Коллэй Веррингтон пришел первым за полчаса до назначенного времени. Он самодовольно улыбнулся, прочитав меню.
— Даже полковник будет в восторге, — сказал он, указывая пальцем в карте на особую марку вина.
Князь презрительно улыбнулся.
— Для меня все общество будет скучным и неинтересным. Если бы вы немного потрудились и удвоили усилия, можно было бы пригласить мисс Джойнер, — упрекнул князь.
— Думаю, ваше высочество ошибается, — сказал Коллэй, натянуто улыбаясь. — Если бы мы пригласили ее сюда, она, безусловно, не приняла бы приглашение. Но тогда мне было бы абсолютно невозможно поддерживать с ней что-то вроде деловых отношений для… гм… осуществления нашего маленького плана.
— Вы даже ни разу не написали ей, — князь не скрывал недовольства. — Таким образом вы дали понять, что мы… Как вам сказать… Отказали ей… Мы расписались в бессилии по поводу истории с жемчугом, и из-за этого вроде бы не хотим ее больше видеть. А я так страстно желал этого! Она мне нужна, как воздух. Я тоскую, когда не вижу ее. Если бы вы хотя бы попытались написать ей…
— Я написал, — защищался Коллэй, внимание которого всецело было сосредоточено на порядке мест для гостей за столом. Он не смотрел на князя. — Я написал, что вы устраиваете семейный вечер, и Ричард Халовель тоже приглашен. Но я не пригласил ее. Я просто не знал, что вы уделяете такое большое значение ее присутствию.
— Проклятье! — крикнул князь. — Зачем вы написали такую чушь?
— Так было нужно, — холодно ответил Коллэй. — Иначе нельзя было создать впечатление, что вы заботитесь о ее безупречной репутации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55