Однако, хотя большинство предметов
и растений как бы съежились от времени, платаны с их свежей, только
распустившейся листвой значительно выросли и почти заслонили небо своими
могучими ветвями. Новшеством были и аккуратные клумбы с недавно
высаженными тюльпанами, но самым значительным признаком перемен было
отсутствие железной ограды, которая пошла в переплавку вместе со всяким
металлоломом в годы второй мировой войны и которую потом так и не
восстановили.
Вспоминая с некоторой грустью былое, Роберт Финнерсон перешел дорогу
и побрел по хорошо знакомым дорожкам. Он замечал одно, вспоминал другое и
даже немного жалел, что предпринял эту прогулку, - слишком уж много
призраков давно минувшего окружало его...
Внезапно Роберт наткнулся на хорошо знакомый холмик, на вершине
которого в окружении каких-то кустов стояло старое садовое кресло. Роберту
пришло в голову спрятаться за этими кустами, как он, бывало, делал полвека
назад, когда был мальчишкой. Он стряхнул пыль с кресла носовым платком и
облегченно опустился на него, подумав, что, вероятно, переоценил свои силы
после недавней болезни, так как чувствовал себя очень утомленным. Он
задремал...
Блаженную тишину нарушил резкий, требовательный девичий голос:
- Бобби! Мастер Бобби, где вы?

Мистер Финнерсон почувствовал раздражение - голос явно действовал ему
на нервы. Когда голос раздался снова, он постарался не обращать на него
никакого внимания.
Но вот из-за кустов показалась голова в синем капоре с пышным голубым
бантом, а под ним - миловидное, розовощекое личико молоденькой девушки,
которая в эту минуту старалась казаться профессионально строгой.
- Так вот вы где, негодный мальчишка! Почему вы не отвечали, когда я
звала вас?
Мистер Финнерсон обернулся, ожидая увидеть за своей спиной
прячущегося ребенка. Но там никого не оказалось. Когда же он вернулся в
прежнее положение, кресло исчезло, а он сидел прямо на земле, и окружавшие
его кусты казались теперь гораздо выше.
- Пошли, пошли, мы и так уже опаздываем к чаю, - проговорила девушка,
глядя на него в упор.
Роберт опустил глаза и ужаснулся, увидев перед своим взором не
аккуратно выглаженные респектабельные брюки в узкую полоску, а синие
короткие штанишки, круглые коленки, белые носки и туфли явно детского
фасона. Он пошевелил ногой, и нога в детском ботинке тоже шевельнулась.
Позабыв обо всем, он осмотрел себя спереди и обнаружил, что одет в бежевую
курточку с большими медными пуговицами и что все это он обозревал из-под
полей желтой соломенной панамки, надвинутой на лоб.
Девушка проявляла нетерпение. Она раздвинула кусты, пригнулась и,
схватив Роберта за руку, рывком подняла его на ноги.
- Пошли же, наконец, не знаю, что на вас нашло сегодня.
Выйдя из-за кустов и все еще держа Роберта, девушка крикнула:
- Барбара, идем домой!
Роберт старался не поднимать глаз, так как его сердце всегда невольно
сжималось, когда он глядел на свою младшую сестренку. Но, несмотря на это,
он все-таки повернул голову и увидел, как маленькая девочка в белом
платьице стремглав бежит им навстречу. Он вытаращил глаза, так как уже
почти забыл, что она когда-то могла бегать, как любой здоровый ребенок, и
к тому же так счастливо улыбаться. Неужели это был сон? Но если так, то
это был удивительно яркий сон - ничто в нем не было искажено или
неправдоподобно. Даже звуки, раздававшиеся вокруг, были такими, какими он
их слышал в детстве: скрип колес от проезжающих телег и экипажей, цокот
лошадиных копыт и знакомая незатейливая песенка, которую наигрывал
шарманщик, стоящий на углу улицы.
- Ну что вы сегодня еле тянетесь? - ворчала нянька. - Кухарка будет
ужасно недовольна, что ей придется все разогревать.
Роберта несколько разочаровало, что они вошли в дом не через парадный
подъезд, свежевыкрашенный зеленой краской, а спустившись сначала в
полуподвал, где была кухня. Однако в детской все было на своих местах.
Роберт огляделся, узнавая знакомые предметы: лошадь-качалку с оторванной
нижней губой, процессию игрушечных коров и овец на каминной полке, газовый
светильник, уютно шипящий над столом, календарь на стене с изображением
трех пушистых котят и числом, напечатанным крупным шрифтом: 15 мая 1910
года. 1910-й год - значит, ему только исполнилось семь лет...
После чая Барбара спросила:
- А мамочка к нам придет сейчас?
- Нет, - ответила няня, - ее нет дома, они с папой уехали куда-то, но
она заглянет к вам перед сном, если, конечно, вы будете себя хорошо вести.
Все, до мельчайших подробностей, было, как в далекие годы его
детства: купание перед сном, укладывание в постель... Накрывая его
одеялом, нянька удивленно заметила:
- Уж слишком вы тихий сегодня, мастер Бобби, - надеюсь, вы не
собираетесь разболеться?
Роберт лежал в постели с открытыми глазами - все предметы в спальне
были отчетливо видны даже при тусклом свете ночника. Что-то уж слишком
долго этот сон - а может быть, это был особый, предсмертный сон, про
который говорят: "Вся его жизнь промелькнула перед ним в эту минуту". В
конце концов, ведь он не совсем поправился после болезни...
В этой связи он вдруг вспомнил того странного человека - Прендергаст,
кажется, была его фамилия, который посетил его, когда он был совсем плох.
От неожиданности этого воспоминания Роберт даже приподнял голову с подушки
и сильно ущипнул себя за руку - люди почему-то всегда щипали себя за руку,
когда хотели убедиться, что все происходящее не сон.
1 2 3 4