От тебя останется
только дым. Или в твоей броне появится трещинка, и ты превратишься в
хрупкую мумию. Но вероятнее всего, мы уничтожим тебе сити-породой".
Трубка сухо усмехнулась. Это закрылся и вновь открылся клапан.
"Как бы ты предпочел умереть, маленький инженер? - издевалась она. -
Хочешь осветить темноту, как новая звезда, когда твое земное тело
столкнется с обломком сити? Или предпочтешь более медленную смерть, какой
умирал твой отец - от сити-шока?"
Дженкинс всматривался в пустоту экрана и старался не слушать. Он
пытался оградить себя от навязчивых страхов традициями и кодексом
космических инженеров. Это было близко ему. Его дядя, Мартин Бранд, без
сомнения, был лучшим из них.
"Подожди, дурак! - продолжала трубка. - Ну, предположим, твои
инженеры освободят противоземную энергию - как вы сможете управлять ей?
Как вы собираетесь использовать ее для блага человека, как спрячете ее от
хитрых политиканов и хладнокровных дельцов и авантюристов?"
Дженкинс пытался избавиться от беспокойного чувства, заставляя себя
думать о Мартине Бранде.
"Вспомни Хиросиму! - насмехалась трубка. - Вспомни третью мировую
войну, Космическую войну. Инженеры, которые впервые расщепили атом,
надеялись облагодетельствовать человечество, как и ты сейчас. Но в
результате те немногие, кто контролировал энергию расщепления, захватили
власть над остальными. Как можно предотвратить повторение этой ужасной
истории, имея энергию сити, еще более сильную и опасную?"
Мартин Бранд найдет выход, думал Дженкинс. Потому что Бранд был
больше, чем выдающийся инженер. Он умел побеждать политиков в их
прокуренных комнатах для секретных совещаний, он мог усмирять финансистов
на биржах. Он мог все.
Дженкинс изучал пустой экран, осторожно возвращаясь к окраинам
скопления. Он пытался не обращать внимания на тихое дыхание трубки, но не
мог справиться со своими тревогами. В его усталом мозгу это шуршание
превращалось в голоса неизвестных существ, которые умерли, когда масса
сити столкнулась с Адонисом.
"Оставь нас в покое, - казалось, говорили эти невидимые духи. - Дай
нам отдых. Иначе ты умрешь, как умерли мы, - ты и весь твой слабый род".
Дрожа в негнущейся броне, Дженкинс отпил глоток горького чая из
трубки внутри шлема. Он хотел стряхнуть с себя оцепенение. На Адонисе,
должно быть, когда-то существовала жизнь. Но на осколках мертвых миров не
было найдено ничего живого.
"Что ты здесь ищешь, маленький чужеземец? - Это шептали его потаенные
страхи, прятавшиеся в тонкой струйке воздуха. - Не секрет ли смерти для
своих гордых планет, которые погубит буйство сити?"
Ну нет, думал Дженкинс. Яркие рекламные проспекты его дяди обещали
жаждущим энергии планетам новую жизнь, а не смерть.
"Но посмотри вокруг - предупреждали печальные голоса в его мозгу. -
Посмотри на обломки мертвых планет, раздавленных той самой мощью, которой
ты стремишься!"
Дженкинс в смущении пожал плечами и пригнулся к экрану. Конечно,
порода таила в себе опасность, но такие как Мартин Бранд достаточно
могущественны, чтобы противостоять ей.

2
Внезапно Ник заметил на экране белое свечение и сразу перешел в режим
тестирования, подготовив тестерную пушку к выстрелу. Анализ показал
наличие железа и вольфрама - сырья для спеццеха Лазарини. Дженкинс с
воодушевлением принялся собирать сити.
Трубка под подбородком продолжала шипеть, но его это уже не трогало.
Поглощенный работой, он не успевал прислушиваться к собственным страхам.
Даже при наличии специальной машины сбор сити был делом трудным и опасным.
Притормозив буксир, Ник не спускал глаз с экрана, пока не увидел впереди
себя острые края большого куска смертельной материи. Он осторожно
продвигался к нему, поглядывая на счетчик Гейгера на запястье.
Температура вспышки при тестировании была не очень высокой. Ник не
ошибся вскорости и расстоянии. Осторожно, чтобы обломок сити не задел
земную часть буксира, он опустил его в корзину для сбора руды,
находившуюся за свинцовым щитом. Он взглянул на весы. Около двух тонн, а
нужно было еще восемь.
Ник посмотрел на бледно-зеленое свечение приборов. Тринадцать - ноль
две, мандатное время. У него было еще шесть часов, в течение которых он
должен был собрать металл для следующей смены Лазарини. Дженкинс
ориентировался по мигающему маркеру и известным ему звездам, избегая
ослепляющего горячего диска Солнца. Он развернул буксир.
- Ник Дженкинс!
Его худощавое тело застыло в громоздкой броне. Слабое дыхание
воздушной трубки не изменилось, но она вдруг заговорила с мягким акцентом
капитана Роба Мак-Джи.
- Слышишь меня, Ник? - казалось, шептал Мак-Джи. - Не загружай
буксир. Возвращайся, если хочешь нарваться на неприятность.
Неприятность?
Какое-то мгновение Дженкинс был уверен, что это действительно говорил
Мак-Джи - старый верный друг и незаменимый помощник Джима Дрейка.
Приземистый крепыш, чьей обязанностью была доставка продовольствия на
Фридонию из Палласпорта и Обании. Сначала Дженкинс подумал, что его ржавая
посудина где-то рядом, и голос доносится фотофонным лучом.
Но Ник вспомнил, что усилитель в шлеме отключен - ему надоело слушать
монотонный гул фридонского маяка. Усмехнувшись, он склонился над экраном и
начал насвистывать, чтобы заглушить шипение трубки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67