Ты работаешь на этого старого разбойника. А что об этом думает Департамент Правосудия?Она смущенно посмотрела на него:— Они ничего не знают, а я не спрашивала. Нам нужны деньги. Поэтому, если ты не проболтаешься, то…Гил усмехнулся и взял пирожное.— Кстати, а как ты с ним познакомилась?— Ну просто. Я написала ему письмо.Гил нахмурился, и рука с пирожным застыла в воздухе.— По почте? — уточнил он.Его беспокоила высокая стоимость почтовых отправлений.— Да, — подтвердила она. — В новостях сообщили, что он переехал в Маг-Тауэрс. Вот я и подумала…Гил посмотрел на нее с нескрываемым изумлением:— Ты хочешь сказать, что действительно в восхищении от него?— Да.Гил стал медленно пережевывать пирожное, обдумывая столь искреннее признание.— Но ведь этот самый Константин уничтожил свой родной метрополис, разве не так? — спросил Гил. — Челоки сейчас в полном запустении, а он здесь живет в роскоши. Наверное, нагреб…В ней вдруг закипела ярость. Чувствуя, что может сорваться и натворить нечто непоправимое, она закусила губу.— Это сделал не он, на него самого напали, — произнесла она через несколько секунд тихим, напряженным голосом. — Вся эта коалиция состояла из гангстеров и продажных политиканов, а он…— Вряд ли они напали бы, не чувствуй с его стороны потенциальной угрозы, — перебил ее Гил. — Все его попытки в то время создать сильную армию, увеличить резервы плазмы… На что все это могло быть использовано? Ясное дело, на ведение войны.Айя сжала кулаки:— Он пытался помочь людям!— Такие, как Константин, никому не помогают.— Но он хотел изменить положение вещей! Ведь кое-что нужно изменить?— Такими методами ничего изменить нельзя. Да и нужно ли вообще менять?Айя с глухой яростью посмотрела на самодовольного, рассудительного Гила, который сейчас облизывал перепачканные маргарином пальцы. Чем он отличался от других джасперийцев, тупо и непоколебимо верящих в свою правоту? Сейчас он представлял собой стену, которая вдруг выросла между Айей и ее судьбой.— Тебе этого не понять, — устало произнесла она. — Ведь ты относишься к привилегированному сословию.В глазах Гила вспыхнули тревожные искорки.— Что-то я не особенно ощущаю эту привилегированность, — заметил он.— Тем не менее это так, — стояла она на своем. — Можешь мне поверить. А я отношусь к непривилегированному сословию. Поэтому прямо скажу, что у меня нет перспектив, и я выступаю за перемены, чего бы они ни стоили . Ситуация такова: или ты освобождаешь людей, или нет. Если нет, то какая от тебя польза? Если люди не свободны, то какой толк во всем остальном?Идеи и фразы исходили, конечно, от Константина, но резкость суждений принадлежала лично Айе.Прежде они никогда не обсуждали проблемы положения тех социальных слоев, откуда вышли, их этнические особенности. Айя давно уже убедила себя в том, что это не имеет никакого значения. И лишь теперь она поняла, что ошибалась. Мелочи вдруг выросли до размеров проблем, требующих немедленного решения.Гил открыл рот и стал говорить, тщательно подбирая слова.— Неужели ты чувствуешь, что я… плохо обращался с тобой? Может быть, унижал или… в чем-то ограничивал твою свободу?Гнев исчез, и его сменила неизвестно откуда взявшаяся грусть. Вот так. Гил взял и перенес проблему из сферы абстрактных рассуждений в плоскость практических отношений двоих людей, которые сидели сейчас за своим раскладным столиком. Она нашла своими пальцами руку Гила.— Нет, ты — единственный человек, который всегда считал, что я полноценная, — сказала она.Ей очень хотелось добавить, что Константин тоже так считает, но она промолчала.— Ты это серьезно? — изумленно спросил он.— Конечно, — кивнула она. — Если бы все были такими, как ты, то проблемы не существовало бы. Но даже ты мог бы взглянуть на многое по-новому.Он слегка усмехнулся.— Теперь я начинаю кое-что понимать, — произнес он.— Ты не представляешь, чего мне стоило попасть сюда, — возбужденно произнесла она. — Вот в эту самую крохотную комнату, которую мы делим на двоих. Для тебя найти место в таком районе, как Доэно, — вполне естественно. Но для меня это… означало целое сражение, которое длилось несколько лет. И если бы у меня не хватило сил и энергии, то неизвестно, где бы я сейчас находилась.Гил кивнул, но Айя сомневалась в том, что он все понял. Откуда ему понять, что каждый шаг наверх для нее — преодоление. Преодоление традиций своей семьи, людей, опасавшихся за свои привилегии, и многого другого.В этой упорной повседневной, нескончаемой борьбе, которая отняла у нее столько сил и принесла ей столько разочарований, она подошла к пределу. И при этом сделала нечто столь опасное, что не смела рассказать об этом даже близкому человеку.Спор постепенно угас. Оба устали: Айя от бессонной ночи, Гил от утомительной поездки из Герада.Они провели весь день дома, лишь после обеда вышли на небольшую прогулку.Гил не спрашивал ни о Константине, ни о работе. Возможно, опасался, что вызовет ее неудовольствие. Но Айя решила, что все дело просто в отсутствии у него любопытства. А Константин находился так далеко от реальной жизни Гила, что даже не возбуждал его интереса.Айю удивило и одновременно успокоило то, что он так и не заговорил об ожерелье из кости, которое видел у нее на шее ночью и которое она успела спрятать. Впрочем, спросонок мог и не заметить или же посчитал, что это всего лишь побрякушка.Айя почему-то думала, что скрыть ее отношения с Константином невозможно, как невозможно упрятать дельфина в ванну. Но, к ее удивлению, Гил ничего не заметил. Или сделал вид, что не заметил? Размышляя о своей жизни и своем влиянии на других, Айя представляла взаимоотношения в виде перекрывающих друг друга окружностей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123