- И как он выглядел?
- Вот такая борода, вилкой,- Найл попытался передать форму,
растопырив пальцы под подбородком,- и лицо скрыто под черным капюшоном.
Симеон кивнул с серьезным видом.
- Да, в самом деле, похоже на чародея. Бабка рассказывала, что они
вдвое умнее человека и вдвое злопамятнее. Уж лучше, говорила, дразнить
очковую кобру.
При этих словах в душе у Найла возникло чувство, будто на солнце
надвинулась туча. Остаток пути к больнице они проделали молча, каждый
занятый своими мыслями.
У бокового входа стояли две четырехколесные повозки, одна пустая,
другая загруженная тремя телами в коконах из паутины. Найл обратил
внимание, что пешеходы при виде коконов отворачивают глаза и убыстряют
шаг, словно боясь оскверниться их видом. Да, стало быть, в этом городе
большинство по-прежнему предпочитает не знать о секретах бывших своих
хозяев. Сверху из протянутых через улицу тенет на коконы с любопытством
поглядывал паук-охотник в бурую и черную полоску, должно быть,
недоумевая, кому это взбрело в голову почем зря выбрасывать такие порции
отменного кушания. Со двора вышел дюжего вида работник, перекинул кокон
через плечи, как мешок картошки, и понес его внутрь.
Бесчувственные тела были разложены на узких столах в просторном
помещении по соседству с женской палатой. Рослый молодой мужчина с
темными волосами до плеч вспарывал кокон огромными ножницами. У Найла
при их виде чуть щипнуло в темени; в целом они смотрелись как те, из
сна.
- Мне кажется, вы с Фелимом еще не знакомы,- сказал Симеон.- Это
Фелим, мой племянник и ассистент.
Найл с Фелимом сомкнулись предплечьями. Красавцем этого молодого
человека назвать было нельзя, но его глубоко посаженные глаза и
неправильной формы нос выдавали недюжинную твердость характера. У него
были твердые ладони и открытая дружелюбная улыбка. Найл втайне был рад,
что тот не сделал попытки поклониться.
- По службе есть что сообщить? - осведомился Симеон.
- Разве только это.- Фелим подступил к телу мужчины в тунике раба и,
вытянув, показал висящую у того на шее цепочку.- Никто не скажет, что
это? - Он помотал кулоном между большим и указательным пальцем.
Найл с Симеоном переглянулись.
- Еще такие не попадались? - спросил Симеон.
- Нет, - Фелим показал головой. - Так что это?
Симеон стянул с ног у мужчины распоротый кокон, сбросил одну за
другой сандалии. Когда раздвинул пальцы на ногах, Найл увидел
зарубцевавшийся шрамик в месте, где перепонка была разделена.
- Это передающее устройство, - объяснил Найл. Фелим смотрел, ничего
не понимая.
- Ты шутишь? - И тут он, чуть заметно вздрогнув, выронил кулон.
- Ты чего?
- Да так, ничего. - Он осмотрительно коснулся кулона кончиком
пальца.- Мне показалось, он колется... Найл подобрал вещицу - абсолютно
инертная. Фелим повернулся к дяде:
- Да что здесь, черт возьми, творится? (в голосе сквозило
раздражение).
- Он здесь всего пару часов, - пояснил Найлу Симеон. - Я еще не успел
всего рассказать.
Взяв у Фелима ножницы, он примерился и начал разрезать тунику на рабе
- судя по виду, мужчине лет тридцати. Дыхание у того было слабым, но
размеренным. Порода та же, что и у остальных - нос клювом, морщинистый
лоб, на редкость крупный чувственный рот и покатый подбородок - впрочем,
хотя и покатай, но как-то не передающий впечатление слабости. Фигура
рельефная, с твердыми мускулами, но кожа очень уж бледная. На груди и
ногах курчавился густой черный волос, придающий ему сходство с животным.
Симеон, потянувшись к волосатой груди, снял оттуда небольшой бурый
ошметок, похожий на сухой листик.
- Что это? - спросил Фелим.
- А ты как думаешь? - вопросом на вопрос ответил Симеон, подавая ему
ошметок. Фелим взял, посмотрел, нюхнул.
- Водоросль, что ли? Он где-то плавал?
- Вот это все нам бы и хотелось выяснить,- сказал Симеон.
Найл пристально смотрел на неподвижное лицо и желтые зубы,
видневшиеся в полуоткрытом рту. Положив руку на холодный, влажноватый
морщинистый лоб, он испытал странную неприязнь. Затем, даром что на виду
у всех, отрешился от мыслей и слился умом с сознанием спящего. Ощущение
было странно знакомым, будто заимствованным из прошлого опыта:
незаметный выход из собственной сущности и слияние с посторонней. Вокруг
образовалась некая пустота, это было все равно что зависнуть среди
бездны. Найл невольно схватился за край стола, чтобы не упасть. Через
несколько секунд ум вроде как освоился с пустотой. Темнота сделалась
привычной; местами ее перемежали тусклые вспышки, подобные зарнице или
сполохам молний. У Найла возникла неосознанная мысль, что все это как-то
связано с электрической активностью человеческого мозга. Затем, к
удивлению, последовал звук, напоминающий отдаленный громовой раскат.
Секунду спустя через темноту стал цедиться бледно-голубой свет; вернее,
мерцание. И тут послышался еще один громкий раскат. Взору открылся
пейзаж - странный, смутный, видимый как бы с огромной высоты. Найл
затаил дыхание, внезапно охваченный уверенностью, что сейчас откроется
нечто важное.
И тут один за другим последовали два события. Найла на миг одолела
гнусная тошнота, будто от дурного запаха - ощущение примерно такое же,
как при прощупывании убийцы Скорбо - и почти одновременно сознание Найла
точно взрывом было вышвырнуто наружу из сущности незнакомца - как
камень, брошенный в воздух рукой атлета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10