- Что это такое? - спросил Найл у Симеона, а тот покачав головой
ответил: "А пес его знает", - ответ, совершенно не вяжущийся с Симеоном,
и соответственно, свидетельство, что все это сон.
И тут Симеон неожиданно начал разрезать рубище, начав сверху от шеи.
Ножницы распороли грубую серую ткань, и когда дошли до подола, стало
ясно, что кроме этой одежды, на девушке ничего нет. Первым делом в глаза
бросалось, что кожа у нее необычайно бледная - вон как жилки
просвечивают на изящных бедрах. Но что удивляло, так это лоскутки
какого-то бурого вещества, липнущего к маленьким плоским грудям. Следы
этой же дряни виднелись на животе и на бедрах. Найл потянулся и
сколупнул один из лоскутков покрупнее - что-то сухое, похожее на ошметок
листвяной плесени. Он посмотрел на неподвижное лицо.
- Интересно, как ее зовут?
- Чарис.
- Откуда ты знаешь?
Ответ Симеона прозвучал загадочно:
- Это выведено у нее на сердце.
Внимание Найла привлек шум на улице, и он посмотрел в окно. Внизу на
площади бригада работяг под присмотром Диона тянула здоровенную телегу,
на которой стоял деревянный ящик - один из тех, понял Найл, что лежал в
хранилище. Он повернулся к Симеону:
- Один из твоих сундуков привезли.
- Прекрасно! - с живостью воскликнул Симеон, поглядев из окна. -
Пойдем, вскроем.
- И что ты думаешь найти? - поинтересовался Найл.
- Да какая разница? Обязательно будет что-нибудь интересное.
Симеон прикрыл обнаженную девушку простынью и заспешил к двери. Когда
выходили в коридор, Найл повернул ключ в замке и затем кинул его в
карман. Симеон слегка удивился.
- Дверь-то зачем запирать? Она же никуда не сбежит.
- Я Джарите теперь верю не больше, чем Скорбо, - негромко ответил
Нейл.
Случайно взглянув через приоткрытую дверь на свою комнату, он
заметил, что там стоит Джарита и видит все происходящее. Она наверняка
расслышала; Найлу стало неуютно, совестно. А Джарита - вот те раз,
состроила рожицу и показала ему язык. Найл так опешил, что проснулся.
Через задернутые занавески пробивалось солнце; судя по его положению
на стене, сейчас около семи. За окном звонко перекликались птицы. И тут
Найл ошеломленно понял, что левая рука у него лежит на покрывале, а
правая под подушкой, точно как во сне. Понял и ошеломленно замер: обычно
он спал на левом или на правом боку. Неужели странный этот сон
действительно каким-то образом перекликается с явью?
Он зевнул и потянулся, затем вылез из постели. Случайно коснувшись
красного пятнышка на середине груди - ожог от медальона, полученный при
схватке с быковиком - Найл болезненно поморщился; кожа в этом месте
шелушилась, как от настоящего ожога. Тут он невольно осознал еще и то,
что мышцы все так же побаливают от утомления. Он накинул подбитый
овчиной плащ, и вышел в коридор, аккуратно прикрыв дверь, чтобы не
разбудить Джариту в смежной комнате. Бесчувственное тело, еще недавно
служившее провизией для пауков, лежало в комнате, примыкающей к покоям
Найла с другой стороны. Протягивая руку к дверной ручке, он обратил
внимание, что торчащий в скважине медный ключ точь в точь похож на тот,
который видел во сне.
Однако сама комната выглядела иначе: больше мебели, и кровать не у
окна, а возле правой стены. Открывая дверь, он уже готов был застать там
Симеона и, откровенно говоря, почувствовал облегчение, увидев, что там
никого нет. Даже сейчас усталость придавала комнате иллюзорный вид, так
что в голове на секунду мелькнула нелепая мысль, а не происходит ли все
это по-прежнему во сне.
Девушка лежала на кровати, накрытая одеялом до подбородка. Стянув
одеяло, Найл убедился, что она все так же завернута в шелковистый кокон.
Дыхание было еле уловимо, лоб холодный на ощупь. При взгляде на нее
Найлу опять почудилось, что все это сон, и появилось смутное чувство,
что он находится на пороге какого-то интересного открытия. Спящий ум,
подобно пустующему дому, как бы приглашал исследовать свои закоулки. Но
когда он уже поместил руку на ее холодный лоб, возникло странное
ощущение, что за ним наблюдают.
Найл подошел к окну, которое было закрыто (во сне было наоборот).
Открыть его оказалось не так-то просто - медный язычок шпингалета был
толстым от пыли, шарниры заржавлены. Прежде чем с силой рвануть раму,
Найл обратил внимание, что сон расходится с явью еще в одном: окно
выходило не на площадь, а на пустующее соседнее здание.
Уголок площади перед дворцом открылся лишь тогда, когда он, распахнув
раму до отказа, выглянул из окна. Найл глубоко вздохнул, наслаждаясь
свежим ветерком, и тут заслышал на площади голоса и смех. В этот миг он
без тени сомнения понял, что именно сейчас увидит. Минуты не прошло, как
в поле зрения появились четверо человек, волочащих из оглобли тяжелую
телегу. Когда та очутилась на виду полностью, оказалось, что на ней
стоит один большой ящик из хранилища. Сзади телегу толкали еще четверо,
а сбоку размашисто шагал надсмотрщик Дмон. На миг вес опять подернулось
дремотной дымкой, и Найл яростно мотнул головой, чтобы избавиться от
этого ощущения, запахиваясь при этом плотнее в плащ.
Дверь сзади отворилась; на пороге стояла Джарита в полупрозрачной
ночной тунике до колен. Вид у нее был смущенный: понимает, что застала
хозяина в неловком положении.
- Мой господин готов принимать ванну? - спросила она опустив глаза
(хотя от Найла не укрылось:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10