Снег превращал мир в подобие сказки. Теперь же он был
просто холодным, мешающим ходьбе, и каким-то... будничным.
Кто-то разжег огонь в большом камине напротив центральной двери. Вид
пляшущих под зевом трубы языков пламени вызывал в душе лучистое,
отрадное чувство; поневоле становилось ясно, отчего древние считали
огонь божеством. А остановившись перед полыхающими поленьями и наблюдая,
как стаивает с одежды снег, Найл подивился ноющей боли в пальцах, когда
кровообращение вошло в норму.
В примыкающем к спальне покое Джарита, личная служанка Найла,
затопила печь и накрыла на низеньком столике завтрак: холодное мясо,
сушеные фрукты, мед, подслащенное молоко и свежеиспеченный хлеб. Прежде
чем садиться за еду, Найл переоделся в сухое: свободный, удобный
шерстяной балахон и шлепанцы с опушкой. Затем он скрестив ноги сел на
шелковые подушки, отломил от горячего каравая корочку и намазал ее
маслом и медом, Обычно это время суток нравилось Найлу больше всего -
предшествующий работе час, когда можно было, не отвлекаясь, поесть и
поразмыслить о невероятных превратностях судьбы, переметнувших его из
пещеры в пустыне на трон правителя пятидесятитысячного города. Для Найла
это был важный час; подсознательный ум, все еще ошеломленный быстротой
перемен, не успел полностью освоиться. Случалось, Найл просыпался среди
ночи и, думая, что он в подземной норе, спохватывался, где же родня...
Однако нынче утром не получалось ни расслабиться, ни воздать должное
еде. В голову лезли лишь нелегкие мысли о том, кто же убил Скорбо и
зачем. Оба вопроса заставляли теряться в догадках. Да, в городе полно
ненавистников Скорбо, которые возликовали бы, заслышав весть о его
гибели. Но ни у одного из них недостало ни отваги, ни дерзости заманить
его в ловушку. Эти люди пробыли в рабстве у пауков так долго, что
собственная воля у них полностью атрофировалась - помыкай ими как
хочешь. И бесполезно лелеять надежду о расплате или возмездии: пауки
горазды читать их мысли проворнее, чем Найл - книги.
Иное дело те, кого угнали в неволю из подземного города Каззака. Их
умы остались непокоренными, к тому же вражда к паукам внушалась
поколение за поколением. Но теперь, раз больше они не рабы, нет им
смысла и враждовать. Большинство из них теперь - надсмотрщики и
учетчики, вполне довольные своим уделом. Жизнь под вольным небом вместо
утлого существования в катакомбах вызывает у них восторг. И кроме того,
даже им не хватает дерзости и коварства устроить ловушку...
В дверь легонько постучали, и заглянула рослая темноволосая девица.
Нефтис, начальница личной охраны Найла. Она избегала смотреть ему в
глаза: знала, что Найл очень негодует, когда его донимают за завтраком.
- Там в передней повелитель Дравиг.
- Проси, - Найл улыбнулся девушке, он не желал, чтобы слуги боялись
его. Но в тех давно проштамповали страх и почтение перед вышестоящими.
Их страх перед пауками напоминал страх раба перед каким-нибудь
безжалостным тираном. И то, что Найл запросто, на равных общается с
тиранами, вызывало у них благоговейный ужас. Это стало еще заметнее,
когда в покои вошел Дравиг: Нефтис простерлась перед ним ниц, в то время
как сам Дравиг присел в ритуальном жесте поклонения перед Найлом.
Судя по всему, Дравиг был самым старым пауком во всем краю, за
исключением разве что древней паучихи, заправляющей советом города.
Росту в нем было больше двух метров, только туловище тоньше и немощней
обычного, да ворсинки тронуты сединой. Насколько пауку можно понять
человека, а человеку - паука, эти двое друг друга понимали.
Найл отодвинулся от столика и сел на подушку, чуть на возвышении.
Продолжать трапезу было бы невежливо. По какой-то причине вид людей,
занятых едой или питьем, вызывал у пауков брезгливость, все равно что у
человека дид паука, поглощающего муху или крысу.
Дравиг не стал тратить время на околичности.
- Тебе известно, что Скорбо убит?
- Да.
- У тебя есть кто-нибудь на подозрении?
- Нет.
Во время этого диалога Найл говорил вслух, в то время как Дравиг
изъяснялся телепатией. Изъяснялся телепатией и Найл (пауки не способны
воспринимать человеческую речь), но ему сподручнее было проговаривать
слова вслух, это как бы придавало мысли дополнительную внятность.
- Смертоносец-Повелитель очень сердит? - даром что повелевала самка,
людям она была известна как Смертоносец-Повелитель.
- Разумеется. Но он не отступится от соглашения.
Дравиг сознавал то, что на уме у Найла, в этом и заключалось
преимущество общения посредством телепатии. Пока люди жилл в рабстве,
убийство одного паука каралось с немыслимой жестокостью: мучительной
смерти порой предавали сотни людей... Когда рабы обрели свободу,
Смертоносец-Повелитель согласился, что умерщвлений больше не будет.
- Тем не менее, - сказал Найл, - убийцы, если будут найдены, должны
понести наказание.
- Решение зависит от тебя. Мы от соглашения не отступим.
Диалог прервался и наступила тишина, но это была тишина понимания.
Разум навел перемычки между двумя разными сущностями, Найл и Дравиг как
бы слились воедино.
Дравиг:
- Но я не могу понять, как людям удалось убить паука.
- Пойдем со мной, - Найл поднялся, - я тебе покажу.
На том месте, где искалеченный Скорбо рухнул окончательно, орудовала
бригада рабов, лопатами кидая снег в тачки, а кровь смывая ведрами
подогретой воды.
1 2 3 4 5 6 7 8