Крона
из широких - в ладонь - зеленых и красных листьев затрепетала, словно
сквозь них прошел ветер. Закрыв глаза и успокоившись, Найл ощутил
бодрящую, живительную свежесть, как если б сидел под брызгами
благодатного водопада. Раскрыв глаза, он понял, что дерево способно
сеять брызги жизненной энергии, как та дурманящая трава.
Теперь было уже ясно, что это признак опасности: энергия излучается,
чтобы они раскисли и, в конце концов, забылись сном. Настороженный такой
догадкой, он стал тщательно следить за происходящим. Ветви дерева из
тех, что подлиннее, крадучись, нагибались к земле - страшновато, все
равно что следить за осторожными движениями охотящегося животного.
Однако палец считай что на спусковом крючке, так что можно еще и чуть
повременить, посмотреть, что будет дальше. Ветви клонились все ниже и
ниже, почти уже касаясь земли; вокруг образовалось подобие зеленого
шалаша, свет через который едва просеивался. И тут Найл почувствовал,
как гладкая кора, на которую он облокотился, начала чуть подрагивать,
словно пробуждаясь от сна. Рельеф коры менялся на глазах: была гладкой,
а тут вдруг стала покрываться мелкими дырочками. Через несколько секунд
послышалось негромкое шипение, как при утечке газа, и Найл почуял
приятный аромат, от которого по телу прошел благостный трепет. Он словно
навевал видения широких травянистых долин, дымчатых холмов. Следом нашла
блаженная расслабленность, появился соблазн лечь на траву и заснуть. Но
Найл, пересилив себя, сел и на четвереньках выбрался из зеленого шалаша,
легко разведя в стороны кончики ветвей. Снаружи, оказалось,
действительно, ни дать ни взять зеленый шалаш. Узорчатые листья лежали
друг на друге внакладку; очевидно, чтобы предотвратить утечку
наркотического газа. Найл стоял и смотрел, как ветви, медленно
размыкаясь, поднимаются с земли. Минут через пять дерево приняло свой
прежний вид, выпрямившись как ни в чем не бывало.
Остальные лежали с закрытыми глазами, очевидно, вдыхая со сном одурь
наркотического растения; сень ветвей над спящими выглядела обнадеживающе
спокойно. В голове у Найла мелькнула мысль. Ухватив за запястья Уллика,
он поволок его под дерево с серебристой кроной. Он опер его спиной о
ствол, а сам сел рядом. Ветви встрепенулись, и через несколько секунд
облако живительной энергии облекло их, словно искристая водяная пыль.
Уллик пошевелился и открыл глаза. Некоторое время взгляд его блуждал,
наконец, он с блаженной улыбкой возвел глаза на Найла.
- Как я сюда попал? - с веселым недоумением спросил он.
- Тебя притащил Манефон.
- Вот молодчина, - голос Уллика звучал вполне нормально.
Пока Найл объяснял, ствол начал уже испускать дурманящий газ, а ветви
склонились к земле. Уллик был так увлечен, что ничего не заметил. Когда
Найл обратил его внимание, что они упрятаны под зеленый ствол, он
огляделся с некоторым удивлением.
- Что оно задумало?
- Наверное, слопать нас. Можешь оставаться и выяснить досконально,
если желаешь.
Когда выбирались из-под ветвей на дневной свет, Найл успел заметить,
что взгляд у Уллика ожил, и бледность сошла с лица. Сам он окончательно
избавился от томной вялости - вообще чувствовал себя так, будто только
что пробудился от долгого освежающего сна.
Он подошел и растолкал Симеона. Лицо у него было землисто-серым,
отчего резче выделялись морщины. Попытавшись сесть, тот застонал.
- Как тебе это дерево? - указав, спросил его Найл.
- Никак. А что? - взгляд у Симеона был квелый, равнодушный. Найл
рассказал о том, что произошло.
- И с тобой ничего, все нормально?
- Абсолютно,. Единственно, надо выбираться из-под ветвей до того, как
оно начнет усыплять. Ты попробуй.
Симеон не стал противиться, когда ему помогли подняться на ноги, по
дороге к дереву его приходилось поддерживать. Через несколько секунд их
уже обливал душ бодрящей животворной силы. Симеон протяжно вздохнул и,
откинувшись головой о ствол, задышал глубоко и мирно. К тому времени как
ветви склонились к земле, он спал. Но лицо уже не было таким изнуренным.
Уллик потряс его за руку:
- Пойдем, пора выбираться!
Симеон, вздрогнув, очнулся и без особой охоты последовал за ними
наружу; выбравшись, с зачарованным видом остановился и наблюдал, как
медленно расправляются ветви. В их движении было что-то гипнотическое -
плавное, неспешное, сразу и не углядишь.
- Но для чего оно ему? - спросил Уллик.
- Вот тебе и ответ.
Симеон зажал между пальцами кончик ветки. Кончик был упруго податлив,
а оканчивался тугой шишечкой. Когда Симеон ее сжал, шишечка открылась,
образовав крохотный круглый зев.- Это, видно, кровосос,- он печально
покачал головой.- Какая жалость. Такая красота, и вместе с тем такое
коварство.
- Что там еще? - донесся голос Манефона. Он сидел с разбитым видом,
сжав голову ладонями.
- Насколько мне известно, у него нет названия.
- Назвать бы его иудиным деревом,- заметил Уллик. Симеон угрюмо
хмыкнул.
- Это относится практически к любому порождению Дельты,- он нагнулся
и потряс Доггинза. - Проснись. Нам надо кое-что тебе сообщить.
Найл стоял и со стороны наблюдал, как Манефон, Доггинз и Милон (к ним
не преминули прибиться и Уллик с Симеоном) приходят в себя под
живительным душем энергии иудина дерева. Сам он не испытывал желания
снова лезть под крону - так же бессмысленно, как набивать пищей сытый
желудок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12