Первым, на чем
остановилось внимание, был запах, ни с чем не сравнимый запах Дельты. Не
просто запах прелой растительности; здесь, вблизи, он был другой, сразу
и не разберешь. Запах, навлекающий на мысли о влажной черной почве,
белесых грибах. И едва сосредоточась на этом запахе, не успев еще
выведать его суть, Найл ощутил вибрацию. Не обязательно было даже
погружаться в расслабленность. Здесь, на рубеже Дельты, вибрация
различалась ясно, как дыхание какого-нибудь исполинского животного.
Остальные, судя по всему, спали. Но едва Найл приподнялся на локте,
как к нему с улыбкой повернулся Симеон. Очевидно, он уже не спал.
- Есть еще не хочется? - Симеон говорил тихо, щадя сон остальных.
- Да, - Найл ощутил вдруг зверский голод.
- В Дельте всегда так, - скинув одеяло, Симеон поднялся и поманил к
себе Найла.- Пойдем посмотрим, может, отыщем чего к завтраку.
Из мешка он извлек длинный нож-мачете, мощное серповидное лезвие
которого предназначалось, очевидно, для прорубания сквозь чащобу. Он
также прихватил большую холщовую сумку с наплечной лямкой. Осторожно
обогнув спящих, они направились в сторону песчаных холмов, начинающихся
сразу за впадиной. Теперь, когда свету прибавилось, бросалось в глаза,
насколько сочна здесь зелень и щедры краски. Листья приземистых кустов
зеленели так, будто их нарочно обрызгали едкой, блесткой краской, а
растущие из песчаной почвы красные, желтые и лиловые цветы красовались и
манили, будто влажные губы соблазнительных девиц. Найла одновременно и
влекло и как-то настораживало.
Вид на Дельту с вершины песчаных холмов впечатлял. Отсюда
открывалось, что это обширная вогнутая низменность с полсотни миль в
поперечнике, объятая с востока и запада холмами. Сейчас она в основном
лежала в тени, так как солнце едва еще всходило над горизонтом. Над
серединой низменности стелился слой серебристого тумана - в этой части
особо приметным был изобилующий зеленой растительностью приземистый
холм. В этот утренний час вид у Дельты был одновременно и безобидный и
романтичный; лишь характерный запах вносил в общую картину ноту некоей
потаенной угрозы.
С холма они спустились в ложбину, устеленную ковром глянцевитой
растительности, похожей на непомерно разросшийся водокрас. Она
похрупывала под ногами и давала едкий, но не лишенный приятности запах.
На той стороне ложбины росли невысокие кусты с серповидными листьями и
округлыми желтыми, с лиловыми прожилками плодами.
- Вот чего нам надо, - сказал Симеон, указав пальцем, - мечевидный
куст.
- Плоды годятся в пищу?
- Нет. Вкус отвратительный.
Они приблизились к кусту, чьи покрытые росой ветки глянцевито
поблескивали на солнце. Найл потянулся было к плоду, но Симеон схватил
его за запястье.
- Стой. В Дельте, если жизнь дорога, никогда не подчиняйся своему
первому позыву. Здесь почти все, на что ни глянь, содержит какой-нибудь
каверзный подвох.
Симеон полез в карман туники и вынул оттуда кожаную рукавицу.
Рукавицу он надел на конец мачете и, осторожно поднеся, коснулся ею
плода. Тут в глубине куста что-то резко дернулось, да так, что Найл
подпрыгнул; спустя миг он увидел, что рукавицу пронзил длинный черный
шип. Симеон вытянул лезвие из рукавицы и с силой рубанул сверху вниз.
Рукавица упала к ногам; Симеон подобрал ее и вынул шип - твердый,
глянцевитый, острый, как игла. Симеон снова надел рукавицу на мачете и
на этот раз поднес ее к плоду, что над самой землей. Опять откуда-то
сзади неуловимо мелькнул шип и вонзился в рукавицу. Симеон, как ни в чем
ни бывало вытянув лезвие, отсек и его. Эта процедура повторялась еще три
раза. На четвертый, однако, ничего не произошло. Повторив манипуляцию
еще раз, и не дождавшись от куста никакой реакции, Симеон протянул руку
и сорвал плод. Он накидал их в защитную сумку с полдюжины.
- Видишь, как быстро растение учится... Стой, куда! - Найл как раз
собирался заглянуть в гущу куста посмотреть, откуда берутся шипы; оклик
Симеона заставил его отдернуть голову назад.
- Он уяснил, что с рукой тягаться бесполезно, а вот лишить тебя глаз
мог бы сейчас запросто.
- Что же он делает с теми, кого приколет?
- Убирает каким-то образом в самую гущу ветвей, чтобы перегнивали. А
затем, видимо, постепенно поглощает.
Найл неприязненно покосился на безобидного вида растение.
- По-моему, как-то... бесчестно.
- Ишь ты! А тебя бы так - обеими ногами в землю, чтобы не шелохнулся
- понравилось бы?
Найл указал на мясистые, сочно зеленые листья под ногами, источающие
ароматный, слегка лекарственный запах.
- А эти опасны?
- Только если на них заснуть. Запах от них дурманный. Засыпая, будешь
видеть сладкие грезы, а потом не проснешься. Вон, видишь?- он указал на
неприметный бугорок, покрытый глянцевитой растительностью.
- Что это?
- Не знаю. Может, бородавочник, Они спускаются из влажного леса.
Найл, подойдя, нагнулся к бугорку едва не вплотную и попытался
отвести листья в стороны. Внизу угадывались полуистлевшие обрывки меха,
но в целом останки уже мало чем отличались от почвы: плоть съели
проросшие сквозь нее белесоватые стебли.
- Стоит существу заснуть, - продолжал Симеон, - как листья обрастают
в считанные часы прямо по живому. Они давят спящих, пока те не перестают
дышать, - он внезапно остановился:- А-а, вот это я и искал.
Он тронулся к тесно растущим кустам с броскими цветами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12