Плоский камень сдвинулся, и Найл изумленно понял: тварь хочет протиснуться
в пещеру.
Случилось самое худшее, что только можно было представить. Паучьи шары
зависали над самой головой, а люди оцепенели от ужаса перед двумя смертельно опасными врагами. Неужели это конец?
Действовал Найл не раздумывая. Возле стены стояло копье Улфа с наконечником из шакальей кости, острой, как игла.
Ни Улф, ни Вайг не решались пустить его в ход из опасения, что вспышка
слепой ярости выдаст их смертоносцам.
А Найл совершенно непроизвольно "задернул" сознание, как задергивают
шторой окно, подошел к входу, оттеснил в сторону Вайга и что есть силы саданул копьем меж клешней, расширяющих проход.
Послышалось шипение, тварь отпрянула, открыв взорам шар, летящий в какой-нибудь сотне метров.
Найл безмолвно застыл, не давая невидимому щупу проникнуть через преграду. А щуп был так близко, что казалось, Найл чувствует дыхание врага, его
физическое присутствие.
Спустя мгновение это прошло, минут десять люди не решались пошевелиться, но тревога постепенно оставила их, и Найл высунулся наружу.
Шары маячили вдалеке, покачиваясь на багряном фоне заката над горами.
Исчез и скорпион. Наконечник копья был измазан кровью и еще какой-то белой
пакостью, похожей на гной.
Улф обнял сына за плечи.
- Хороший мальчик.
Похвала, которой взрослые обычно удостаивают несмышленышей за послушание, прозвучала сейчас нелепо, но Найл, чувствуя в этих словах глубокую
благодарность, был польщен.
Еще через десять минут все вокруг уже утонуло в толще мрака, непроницаемого, словно вода в омуте, внезапного, словно тропическая ночь.
Улф и Вайг завалили вход камнями, затем Вайг зажег светильник, наполненный добытым из насекомых маслом, и семья села за ужин: сушеное мясо и
плоды кактуса.
Найл, прислонившись к стене, смотрел, как движутся по пещере тени. Он
безумно устал, но ему было хорошо как никогда.
Юноша знал, что спас всем жизнь и что семья тоже понимает это. Однако
он ни на миг не забывал и то, кто виновен во всем происходящем последнее
время. Ведь это он убил паука-смертоносца.
С тех пор, как их семья перебралась в это жилище, минуло без малого
десять лет. До этого они обитали в норе у подножия большого скалистого плато, милях в сорока к югу.
Даже когда вход там закладывали камнями и скальными обломками, температура днем нередко достигала сорока градусов. Пища была скудная, и у мужчин на поиски добычи уходила уйма времени.
Паучий шар, на котором Джомар бежал из неволи, превратился в зонт, защищавший от солнца и помогавший переносить немилосердный зной.
В пересохшем русле пролегающего неподалеку ручья росли полые кактусы,
сок которых годился для питья (у цереуса он ядовит).
И тем не менее жизнь горстки людей (в ту пору Торг с женой Ингельд и
сыном Хролфом жили вместе с ними) состояла из сплошных хлопот: где добыть
пищу, чем утолить жажду, как перенести удушающую жару.
Как-то раз, забредя от норы дальше обычного, охотники увидели огромного жука-скакуна, который залезал в свою пещеру-логово.
По сравнению с их каменным мешком возле плато эта местность казалась
просто сказочным уголком.
Растение уару могло давать свежую воду, а цвет травы альфа, по-настоящему зеленый, недвусмысленно указывал, что ночной воздух здесь бывает влажным.
Стебли травы годились на то, чтобы вить веревки для силков, плести
корзины и подстилки.
Более того, случайно обнаруженная оболочка шпанской мушки означала,
что добыть масло для светильников будет несложно.
Мужчины безумно устали, от жары голова пошла кругом. Может, это и натолкнуло их на дерзкую мысль напасть на жука-скакуна.
Челюсти насекомого могли перекусить человеку руку или ногу, а к тому
же эти создания были необычайно проворны и прожорливы. Найл видел однажды,
как один такой меньше чем за полчаса поймал и проглотил двенадцать крупных
мух.
Правда, если насекомое выманить наружу и напасть в тот миг, когда оно
выбирается из тесного для него лаза, то есть надежда справиться с ним.
Первым делом мужчины насобирали побольше креозота, обрезая его возле
корня кремневыми ножами. Подсушенная час-другой на солнцепеке хрупкая, пахнущая смолой древесина этого куста полыхает, как факел. Нарвали также травы
альфа и сложили пучками, а чтобы не унесло ветром, придавили сверху камнями. Затем, натаскав камней поувесистей, сложили их возле логова в кучу.
Насекомое, почуяв неладное, затаилось и пристально наблюдало за приготовлениями, но вмешиваться не решалось: слишком их много, этих бестолково
снующих двуногих. Стоило Хролфу подойти ближе, как из-под камня, что возле
лаза, угрожающе высунулись похожие на когти челюсти.
Солнце приближалось к зениту, и работать иначе как по несколько минут
кряду становилось невозможно.
Даже в тени цереусов пот, проступая на коже. Мгновенно испарялся,
прежде чем охотники успевали заметить его.
Когда ослепительное солнце стояло уже над самой головой, мужчины спрятались под зонтами и пригубили воды, чтоб не грохнуться в обморок в самый
неподходящий момент.
Чтобы жук не подготовился к драке, решили обмануть его, сделав вид,
что уходят, и перебрались к кактусовой поросли.
Когда полдень миновал, Джомар решил: пора, ведь ни один из обитателей
пустыни не ожидает опасности в это время суток. Используя кусочки сухой коры, он развел огонь и поджег пучок травы.
Солнце светило так, что языков пламени было не видно, но, когда занялись кусты креозота, к небу черными клубами повалил едкий дым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9