Позволю напомнить моему королю, что до новой луны силы тьмы особенно могущественны.
– Но ведь Зелг не владеет темными умениями?
– Солдаты и ополчение этого не знают, ваше величество.
– Ах да! Снова забыл.
– Немудрено, ваше величество.
– Вы, Фафут, тоже не выглядите бодрым и уверенным.
– Поясницу протянуло в проклятом шатре… Простите, ваше величество, все никак не освоюсь с этикетом.
– Прощаю, – махнул рукой Юлейн. – Сильно протянуло?
– И волнуюсь ужасно, – невпопад ответил бурмасингер. – Больно сложную композицию затеял господин граф, хоть и негоже мне критиковать его план, да еще и за глаза.
– А как критиковать в глаза, когда его совершенно невозможно отыскать? – резонно вопросил король. – Я тут надрываюсь битых два часа, как глухарь на току. Не нравится мне эта затея и походная жизнь тоже не нравится. Я даже подумал: Юлейн Миротворец или там Юлейн Великодушный – это тоже неплохие имена для грядущей истории. Незачем упираться только в Победоносного.
Фафут почтительно поклонился. О чем толковал возлюбленный король, ему было невдомек, да он и не особо хотел вникать. Его больше беспокоило другое.
– Я вот, ваше величество, тоже господина да Унара разыскиваю, дабы спросить…
– Спрашивайте, друг мой, – сказал граф, грациозным движением откидывая полог шатра. – Доброе утро, ваше величество. Позволите с докладом?
– Позволю, – отвечал король, отметивший про себя, что на природе, в этих жутких варварских условиях начавшейся войны, да Унара стал гораздо менее почтителен и воспринимает этикет как некую досадную условность. Так и до дворцового переворота недалеко.

Не вмешивайся в свои дела, если поручил их заместителю.

Юлейну с каждой минутой все меньше нравилась затея с нападением на кузена-некроманта. Что-то неправильное было в сложившейся ситуации, но он, увы, не мог объяснить, что именно. Впрочем, мысль, как оказалось, витала в воздухе: ему на выручку пришел главный бурмасингер. Испросив позволения у короля, он робко подступил к начальнику Тайной Службы.
– Ваше сиятельство, я вот чего никак в толк не возьму. Если Зелг да Кассар действительно не некромант, то отчего он не выслал в наш лагерь посольство с предложениями перемирия или условиями сдачи? Он что, собирается защищать Кассарию? Но кем? Не селян же своих поставит на стены – они ведь и оружия в руках в жизни не держали. На что он рассчитывает?
– А верно, – оживился король. – На что? Я как-то не подумал.
– Вероятно, собирает ополчение из преданных ему слуг, – вяло откликнулся граф. – Прошу заметить, что тем он оказывает огромную услугу вашему величеству: подтверждает легенду, которая сложилась вокруг его имени, и делает наш поход обоснованным и оправданным. А освободительные войны всегда овеяны славой. Ваше величество войдет в историю…
– Да ну ее, вашу историю! – внезапно взорвался король. – У меня на душе совершенно неспокойно. И я абсолютно согласен с нашим добрым Фафутом.
– Правота вашего величества всегда неоспорима, – поклонился граф. – Однако на сей раз мой король чересчур близко к сердцу принимает недобрые предчувствия и грустные мысли, без коих, увы, невозможно обойтись на войне. Мой король скорбит о тех, кому суждено пасть в грядущем бою, – это естественно и заслуживает глубокого уважения. Сочувствие к подданным пристало монарху. Однако сии чувства не должны мешать вам как полководцу готовиться к атаке на замок.
– Мой план битвы уже готов? – ворчливо спросил Юлейн.
– И даже представлен на утверждение вашего величества! – довольно дерзко ответил да Унара.
– А-а? Вот этот свиток?
– Нет, ваше величество. Сей пергамент.
– Вот как. Ну хорошо, тогда я его просмотрю и выскажу свои пожелания. Что-то я еще хотел спросить у вас, граф, но совершенно запутался. Из головы вон. Вот память стала: хоть начинай записывать.
Король криво усмехнулся и небрежным движением отпустил придворных.
– Что, Фафут, тревожно? – спросил граф, когда они с главным бурмасингером вышли из королевского шатра.
– Да, ваше сиятельство, – храбро отвечал бедняга бурмасингер. – Хоть и подозреваю, что это вам не слишком понравится.
– Не понравится, верно. Но вы знаете, что чуть ли не более иных ваших качеств я ценю в вас именно прямоту и откровенность.
– Благодарю, ваше сиятельство.
– Итак, что же вас беспокоит? Предчувствия?
– Я уже говорил – нелогично они ведут себя, ежели не собираются отчаянно сопротивляться. Что-то не похоже на обреченное восстание кучки жалких поселян.
– Ах, Фафут. Я не стал говорить это нашему драгоценному монарху, но вы-то должны знать по долгу службы, что никаких «жалких поселян» в этих местах нет, да и не было отродясь. Тут все больше полукровки, странные существа, перевертыши и оборотни. Не бог весть какая сила, но и не совершенно беспомощный народ.
– Кабы они не рассчитывали на чью-то помощь, все равно не стали бы упорствовать. Да и в войсках особого воодушевления нет. Ополчение еще туда-сюда, бушует: праведный гнев там, всякое негодование, бунтарские настроения – как вы и предсказывали. Но боюсь, что побегут они, как только столкнутся лицом к лицу с серьезной опасностью. Не хватит их гнева на настоящее сражение. И что тогда?
– Не будет настоящего сражения, Фафут. А если будет, то… – граф вздохнул, – то оно будет настолько настоящим, что поддержка ополчения меня совершенно не интересует.
Фафут хотел что-то ответить, но тут внимание обоих собеседников привлекли крики, доносившиеся с западной стороны лагеря. Они повернулись в ту сторону и увидели, что солдаты мечутся среди шатров, указывая в небо обнаженными клинками, а несколько лучников тщательно целятся, пытаясь подстрелить кого-то или что-то, невидимое им.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122