Джоу Лахатал мигом забыл про свое достоинство и необходимость стоять в сверкающей колеснице, чтобы произвести выгодное впечатление. Он выскочил из нее и помчался навстречу Кахатанне, перемахивая через громадные валуны. И на лице его сияла счастливая улыбка.
– Здравствуй, Каэ, дорогая.
Она обняла его, свесившись с седла. Произнесла жалобным голосом:
– А теперь заметь, какие вы все красивые, и только я похожу на метелку из перьев, которой обычно вытирают пыль.
– Ты самая прекрасная метелка в мире, – порывисто сообщил Джоу Лахатал. И тут же призадумался – было ли сказанное комплиментом или сейчас грозный Жнец решит вопрос престолонаследия в пользу га-Ма-вета?
Но никто не рассердился. Первым захохотал дракон, потом Каэтана, а потом и остальные присоединились к этому безудержному веселью.
– Ну, забирай своих томных красавцев, – хохотнул Траэтаона.
Веретрагну и Вахагана с предосторожностями погрузили в колесницу.
– Мне нужно покинуть вас, – сказал Змеебог, беря вожжи.
Змеи зашипели, изогнули прекрасные гибкие тела, покрытые яркими узорами, расправили крылья.
– А позже я явлюсь в Салмакиду. Каэ, я ведь был в Тевере, как ты и просила, и выяснил много интересного.
– Буду ждать тебя, – помахала она рукой на прощание.
Казалось, раскаленные камни Джемара порядком надоели всем, и бессмертные торопились покинуть это место. Жара была невыносимая; снова мучила жажда. Стоял полный штиль.
– Хоть бы немного прохладного ветра, что ли, – пробормотал Траэтаона, протирая изящной рукой слезящиеся от пыли глаза. – Отсюда явно нужно исчезать поскорее.
– Так чего же мы ждем? – спросила богиня.
– Наверное, глотка свежего морского воздуха – в меру солоноватого, в меру прохладного и влажного, а главное – нежного и легкого, – произнес у нее за спиной шелковый голос.
Все расцвели улыбками. Вечно юный Астерион сидел недалеко от них на белом пушистом облачке. Он скрестил под собой ноги, будто находился на уютном диванчике. Голову подпер ладонями и в такой позе рассматривал своих друзей и родственников веселыми глазами. Плащ и волосы вились над ним. Он легко дунул в сторону дракона, и тотчас же запах горного луга, снега и свежей воды окутал Древнего зверя. Тот зажмурился от удовольствия, подставляя бока налетевшему ветерку:
– Ветер Демавенда!
– Рад доставить тебе удовольствие...
Каэ в это же время жадно глотала свежий, влажный морской воздух, и соленые брызги летели ей в лицо.
– А вам что, дорогие мои?
– Дождь, – хором ответили оба бога. – Сильный дождь.
Астерион простер руки к небу ладонями вверх, и над головами обоих бессмертных появилась пухлая темная туча, из которой хлынул теплый ливень. Подождав, когда все отдохнут от зноя и немного расслабятся, Бог Ветра снова обратился к Каэтане:
– Что с талисманами, дорогая Каэ?
– Они запечатаны в другом пространстве, Астерион.
– А это можно приравнять к уничтожению?
– В каком-то смысле да. Их никто оттуда не достанет, кроме меня.
– Ты позволишь мне сказать об этом в Сонандане?
– А кому ты хотел бы об этом сообщить в первую очередь? – заинтересовалась она. Обычно ветреный – что являлось основой его сущности – Астерион никогда не стремился участвовать во всех делах; он предпочитал изредка наведываться в разные концы мира, выясняя попутно все, что его интересовало. Он мог помочь, но на долгую и кропотливую работу его не хватало. Поэтому поведение бессмертного казалось более чем непривычным.
– Я хотел бы поговорить обо всем с Магнусом. Этот чародей даже меня заставил прислушаться к своим соображениям. Я бы хотел кое-что проверить. Ты не против?
– Конечно нет. Отправляйся прямо сейчас.
– Я так и сделаю. Я буду в Сонандане раньше вас всех.
Астерион спрыгнул со своего облака, но не опустился на землю, а попал в порыв знойного и сухого ветра Джемара, закрутился и растаял в нем. Этот фокус он проделал явно для того, чтобы позабавить остальных.
– Он всегда умел стремительно передвигаться, – сказал в пустоту Траэтаона. – Бьюсь об заклад, что он сию секунду уже беседует с Магнусом.
– А тебе нужно больше времени? – заинтересовалась Каэ.
– Немного. Около пяти-шести минут. Мне пространство представляется плотным и вязким. И я какое-то время трачу на то, чтобы сориентироваться.
– Садись, – сказал дракон. – Я уже готов пересечь океан.
Когда Аджахак был готов подняться в воздух, Каэ обратилась к Тиермесу:
– А вы как же?
– Траэтаона возьмет моего скакуна и отправится прямиком в Сонандан отсыпаться и отдыхать. А я, если ты не против, провожу вас с Аджахаком.
– Как это? – мило удивилась она.
– Очень просто. Я подумал, ты ведь очень давно не видела летящего бога, так давно, что могла даже позабыть. Вот я и хочу доставить тебе удовольствие.
Если бы кто-то в это время посмотрел на безоблачное небо, то увидел бы удивительную картину.
Над безбрежным пространством океана Локоджа огромной птицей парит золотистый дракон. На его шее едва можно различить крохотную фигурку. А рядом, мерно взмахивая мерцающими перепончатыми крыльями, летит ослепительный Тиермес, прозванный Жнецом.
И его серебристо-голубое тело почти сливается с небесным сводом.

Магнус сидит над своим чертежом в дальней комнате огромной библиотеки. Он не вылезает отсюда вот уже двое суток подряд, и только добросердечные слуги, приносящие ему еду и питье, не дают магу упасть без сил. Спать он решительно отказывается, только иногда, когда глаза устают, нетерпеливо прищелкивает пальцами, наспех творя заклинание. Оно-то и помогает ему продолжать работу.
Астерион появляется в комнате внезапно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173