Короче, там, где ты, там им и легендарная прародина, как бы смешно это ни звучало.
В громыхающем голосе Тайары звучал оттенок иронии, но гораздо больше в нем было грусти. Великан пришел за утешением, и она вдруг ощутила его потребность в сочувствии и милосердии с ее стороны. Каэтана скрипнула зубами: она бы с огромным удовольствием учинила что-нибудь дикое, жестокое, чтобы этот взбалмошный дух на своей шкуре почувствовал, какие неприятные минуты она пережила в мире трех солнц. Но Великая Кахатанна, Суть Сути и Мать Истины, не могла не быть милосердной и понимающей. Ох уж эта способность все понять и все простить!..
– Ты так рвалась сюда, – говорил между тем Тайара, словно его прорвало после многовекового молчания, – что я решил получше понять, чем же так хорош этот твой Арнемвенд. Здесь что, всегда так темно?
– Это ночь, – пояснила Каэ.
– Бывает светлее?
– Бывает так светло, что мечтаешь о темноте. Я сразу скажу тебе правду, чтобы ты не мучился ненужными сомнениями. Нет, этот мир не так уж и прекрасен. Здесь много зла, много горя и несправедливости. С этой точки зрения все, что ты предлагал мне, – восхитительно. Но оно мне не нужно.
– Почему? – чуть ли не закричал дух.
– Это тяжело объяснить. Но я попробую. – Она встала, прошлась взад и вперед, Тайара следил за ней, водя синими глазами. Он выглядел угнетенным и печальным.
– Когда я вернулась на Арнемвенд после долгого отсутствия, я даже не искала способов вернуться туда, откуда меня вызвал Арра. Мне было трудно многое понять, мне было страшно и иногда казалось, что невозможно выполнить задуманное. Но я сразу почувствовала, что это мой мир. Каким бы он ни был, понимаешь?
Вот мать любит своего ребенка независимо от того, как он выглядит и какой у него характер. Талантлив он или бездарен, удачлив или туп как пробка. Дело не в этом. Дело в родстве. Я люблю эту землю – правда, смешно звучит?
– Непривычно.
– Здесь я встретилась с самыми удивительными существами во Вселенной.
– Я понимаю, – кивнул Тайара. – Я уже был там, в твоей роще. Это, пожалуй, единственное, что я понимаю.
– Тогда ты поймешь и все остальное! – Она заговорила горячее, а на глазах у нее внезапно выступили слезы. – Если этот мир родил моих друзей, если здесь появились на свет Бордонкай, Джангарай, Ловалонга и Воршуд, то все остальное для меня уже не имеет значения. Пока я в состоянии, я буду защищать его, я буду возвращаться сюда из любого места. Я не могу не вернуться.
Что бы ни говорила эта сволочная Судьба, что бы ни предсказывал голос Вселенной, или как там еще можно назвать это создание, каркающее, как над трупом, – я не верю! Мои друзья одолели богов и повернули вспять и судьбу, и течение времени. Неужели я не смогу?!
Он едва успел подхватить ее и прижать к себе. И Великая Кахатанна, Суть Сути и Мать Истины, безудержно разрыдалась, уткнувшись лицом в сиреневые цветы и цветные перья, составлявшие диковинный наряд Тайара.
Дух чужого мира неловко гладил ее по голове своей громадной рукой, точнее – пальцем, и глаза у него были подозрительно влажные. Только Каэ этого не видела.
– Я многого так и не понял, – прошептал он. – Просто это нужно пережить самому. Но прости, что я пытался навязать тебе свою волю, – ты и сама знаешь, что делаешь. А это самый верный путь к счастью. Я отпущу их. Вот сразу же и отпущу, как вернусь...
– Не нужно беспокоиться, – произнес голос Джоу Лахатала.
Змеебог вышел из черноты ночи, словно сотканный из лунного света и запаха цветов, за его спиной возвышались темные силуэты.
– Мы нашли путь на Арнемвенд. Оказывается, это очень просто – главное, наверняка знать, где тебе необходимо оказаться. Тогда никакие запреты не принимаются в расчет.
– Шустрые дети выросли, – одобрительно проворчал великан Тайара и осторожно опустил Каэтану на землю.
Она улыбнулась. Вытерла мокрые щеки и снова стала несгибаемой и несокрушимой.
Однорукий бог подошел к ней неслышно ступая, наклонился, поцеловал:
– Мы еще совсем глупые иногда.
– Бывает, – согласилась Каэ.
И Арескои вздрогнул, услышав в ее голосе, интонации Бордонкая. Она не знала этого, но почувствовала, как дернулось его большое и сильное тело.
Бессмертные и фенешанги были рады видеть ее и знали, что извиняться вовсе не обязательно. Она все понимает, особенно после того, как они вернулись из тихого мира Тайара на залитый кровью и слезами Арнемвенд, где их ждали бесчисленные враги и тяжкий труд. Только разноцветный толстяк Барнаба протиснулся вперед и подсеменил к своей богине.
– Это я?
– Ты! – обрадованно раскрыла она объятия.
– Приятно быть собой, – легко согласился Барнаба, – но обидно. Почему га-Мавет, например, или Зу такие красавцы? А я несправедливо обделен по части внешности.
– Ты перенаделен, – поправил его Тайара, указывая пальцем на третье ухо.
– Все не второй нос, – вздохнула Каэ, вспомнив недавнее прошлое.

– Мне нужно поговорить с тобой, Зу. – Агатияр стоит у окна, но смотрит не на закат и не на тренировку акара, проходящую прямо на мощенной мраморными плитами дворцовой площади. Он внимательно разглядывает своего повелителя, и какая-то мысль целиком и полностью занимает его.
– Ты не оригинален, – смеется аита. – Тебе всегда есть о чем со мной поговорить. Сейчас выяснится, что я слишком долго отдыхаю – уж точно больше десяти минут. И мне следует вернуться к бумагам.
– Следует, – спокойно отвечает Агатияр, – но говорить мы будем не об этом.
– Тогда о чем?
– Об ответственности, о чувстве долга, а также о разнице между эмоциями и чувствами.
– Агатияр! – Император изображает на лице ужас и даже руками машет на своего визиря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173