Безголовое тело село на земле, загребая почву и траву руками. Каэтана свесилась с седла и стремительно сорвала у него с груди талисман. Твари Мелькарта бросились на нее со всех сторон, и тогда она высоко подбросила золотое украшение, на лету разрубив его Такахаем.
Увидев, что их осталось одиннадцать, Дженнин Эльваган рассвирепел. Он проложил себе дорогу через ряды воинов йаш-чан и добрался до уступа, нависающего прямо над бурыми от крови водами Охи. Остановившись на самом его краю, понтифик Хадрамаута запрокинул голову, уткнув лицо в бледное, страдающее небо, и закричал гортанно и протяжно.
Йабарданай содрогнулся, услышав этот крик. Страшное заклятие призывало Йа Тайбрайя подняться из бездны, пренебрегая принесенной на Алтаре жертвой. А-Лахатал тоже услышал отчаянный зов понтифика и ужаснулся – более всего на свете боялся он встретиться с морским змеем. А Эльваган, выкрикнув заклинание, бросился в Оху и обернулся странным существом с хвостом вместо ног. Это создание Тьмы атаковало Йабарданая.
Оха стонала и ревела, пытаясь исторгнуть из себя огромное число водяных тварей – скользких, опасных, с выпученными глазами и алыми спинными гребнями. И уже двигалась против течения огромная горько-соленая масса воды, несущая в себе Ужас Морей – великого Древнего Зверя Йа Тайбрайя.
Аджа Экапад понял, что пора уносить ноги. Он стал непревзойденным специалистом по этой части. Крепко сжимая в руках вместительный ларец, он попытался просто покинуть Шангайскую равнину, используя как власть талисмана, так и собственные заклинания. Однако они не подействовали. Не то повелитель Мелькарт не хотел отпускать своего раба, не то воздух равнины был перенасыщен магией. В любом случае Экападу пришлось воспользоваться обычным путем: влезть на коня и постараться покинуть своих соратников прежде, чем они заподозрят неладное. Ему удалось довольно далеко отъехать от гущи сражения; если кто-то становился у него на пути, маг испепелял противника, не прибегая к оружию. Он уничтожал вражеских воинов не глядя и потому был немало удивлен, когда очередей пущенный им комок пламени не достиг цели.
– Постой, Экапад, – произнес спокойный молодой голос. – Ты не слишком торопишься? Ведь еще не все закончено.
– Пропусти меня, щенок! – голос мага сорвался на визг.
Ему было страшно. Ибо перед ним стоял самый великий, самый сильный и могущественный чародей Арнемвенда. И какая разница – знал ли он об этом сам? Магнус был непревзойденным мастером, достаточно того, что он сумел победить в открытой схватке онгона Корс Торуна. Молодой чародей стоял перед своим врагом с непокрытой головой, и ветер трепал его выгоревшие на солнце волосы. Он был пешим и безоружным.
– Я искал тебя, – сказал он негромко. – У нас с тобой свои дела, правда? Сперва ты отдашь мне свой ларец – он нужен госпоже Каэтане.
– А если отдам, отпустишь меня? – прищурился Аджа Экапад.
– Мне некогда, – напомнил Магнус. – Не торгуйся, здесь не редьку продают. Давай.
– Подавись ты своим ларцом! – рявкнул Экапад и метнул тяжелый бронзовый сундучок прямо в голову своему врагу.
Магнус только ладонь поднял – ларец замедлил свой полет и послушно опустился к ногам нового хозяина. Тот негромко приказал:
– Во дворец.
Сундучок только что не ответил: «Слушаюсь» – и исчез из виду, истаяв, как утренний туман.
– А теперь ты. – И Магнус простер к Экападу руки.
Они столкнулись на крохотном пятачке пространства, и обычные воины сторонились их. Чародеи призвали на помощь все силы природы, все возможности Света и Тьмы. Это была не просто борьба двух профессионалов, но схватка двух разных исходных принципов. Ведь добро и зло сражаются повсеместно, и хрупкие человеческие тела тоже становятся ареной их битв. Лился с неба раскаленный дождь, топали полчища скорпионов, шипели исполинские змеи, взвивалось пламя. Это была маленькая война внутри войны, и никто не решался в нее вмешаться. С каждым произнесенным заклятием, с каждым мгновением, когда талисман защищал своего хранителя, становилось заметнее и заметнее, насколько стар Аджа Экапад, нет, не стар, а даже дряхл. Через какое-то время перед Магнусом едва держался на ногах высохший, похожий на скелет или мумию старик с трясущейся нижней челюстью и вздувшимися на лбу и руках венами. Он пытался что-то говорить, но слова не слушались его, и из беззубого рта со впалыми бледными губами вылетали странные шипящие звуки.
– Бесплатного могущества не бывает! – сказал Магнус. Он тоже устал во время этого сражения, но держался молодцом. – Талисман отнимает жизнь – так или иначе...
Он дунул на Аджу Экапада, и тот рассыпался серой рыхлой пылью. Вместе с ним исчез и исчерпавший свои силы талисман.
Чародей огляделся по сторонам, чтобы найти того, кому его помощь нужнее. Его острый взгляд заметил остатки воинства йаш-чан, отчаянно сопротивляющиеся наседавшим крокоттам, которых вели в бой трое онгонов. Крокоттов лучники горцев расстреливали легко, но с онгонами им было не справиться, и Магнус поспешил туда, где кипела битва.
Арескои и га-Мавет сдерживали натиск мардагайлов. Подвижные, сильные кровожадные твари хоть и умирали, но перед этим доставляли своим победителям слишком много хлопот. Арескои носился вдоль всей линии, по которой они наступали, размахивая секирой Бордонкая. Мардагайлы шарахались от него, прятались в толпе сангасоев. Людям же было сложнее с ними справиться, и они успевали унести за собой одного-двух воинов Сонандана.
Желтоглазая Смерть устала. Малах га-Мавет не привык сражаться левой рукой, да еще столько времени подряд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173