После поединка оружие у гладиаторов отбирали, бережно складывая его в своеобразную клетку, запертую на огромный замок. Если постараться, оружие можно было бы вытянуть прямо через прутья, но такой возможности пленникам не давали. Мечи Гоффаннона хранились отдельно, в каком-то другом месте, возможно даже наверху. Но очень часто, проходя мимо клетки с оружием, Каэ видела клинок Аэдоны и несколько мечей, сработанных кузнецами Сонандана.
Рогмо сражался на арене всего один раз. Эльфийский меченосец мог бы стать настоящей сенсацией сезона и новым фаворитом, но Каэтана сейчас безраздельно царила на арене. Всех унгараттов интересовали только те поединки, в которых участвовала она, вернее, мечи Гоффаннона. Полуэльфа содержали весьма сносно, оставив ему все личные вещи. Талисман, висевший на груди в маленьком мешочке, не привлек ничьего внимания. Это было странно, но стражники унгараттов не грабили своих пленников и рабов, считая это ниже своего достоинства.
Если Каэтану содержали отдельно от всех, то Рогмо и десять сангасоев довольно часто виделись во время прогулок.
Необходимо упомянуть о том, что пленников из Штайра перевезли в Малый Бурган – город-крепость, стоявший на берегу моря Лох-Дерг. Здесь находился один из замков унгараттов, и сам король Барга Барипад с удовольствием и подолгу наслаждался в нем гостеприимством великого магистра. Этот славный потомок Пэтэльвена Барипада унаследовал от своего далекого предка страсть к разрушениям и войнам, а также неуемную жажду власти и богатства. И того и другого хватало в избытке, но Барга Барипад не мог остановиться. Своего великого магистра он высоко ценил за сходные качества, и вместе они собирались основательно потрясти Иману, доведя до конца ту войну, которую некогда не проиграли, но и не выиграли дети Пэтэльвена.
Королю Кортеганы исполнилось пятьдесят лет через неделю после того, как «Астерион» причалил в бухте Штайра. Однако и месяц спустя верные подданные Барги Барипада наслаждались празднествами по поводу этого великого события. И по такому случаю король решил лично посетить Малый Бурган и увидеть, как будет драться в его честь недавно купленная женщина, о которой ему уже все уши прожужжали.
В тот день великий магистр пришел наконец к определенным выводам. Накануне он провел решающий опыт: дал мечи Гоффаннона очередному рыцарю, прибывшему из царства Тиладуматти, чтобы на деле доказать никчемность и ничтожность женщин-воинов. Увидев клинки, унгаратт загорелся жаждой их обладания и с восторгом откликнулся на предложение Катармана Керсеба уже сегодня сражаться ими.
Увидев свои дорогие клинки в руках чужака-убийцы, поняв, что ее вынуждают сражаться против тех, кто отдал свои души вечному служению ей, Каэтана пришла в настоящее бешенство. Видимо, не меньшую ярость испытывали сами Такахай и Тайяскарон, ибо несчастный унгаратт так и не смог совладать с ними. Каэ заколола его на третьем выпаде, а затем вынула из мертвых рук свое сокровище. И громко сказала, обращаясь к ложе, где находился великий магистр:
– Больше никогда так не делай!
И он, как завороженный глядя в ее сверкающие яростью глаза, неуверенно кивнул. Теперь, сидя в своих покоях, которые располагались в башне Белого замка, как раз над подземельями, где каждый день шли бои и каждый день выводили на арену лучшего бойца, которого он когда-либо видел, Катарман Керсеб решил, что клинки бесконечно преданы тому, кто завоевал их в честном бою. Их нельзя украсть, нельзя отобрать. Но их можно убедить в том, что с новым хозяином им будет еще лучше и надежнее, чем с предыдущим. А для этого предыдущего нужно всего-навсего убить. И это ничего не стоит тому, кого прозвали Непобедимым.

Все это время она ничего не слышала о судьбе Рогмо и десятерых сангасоев. А вот до них долетали слухи о ежедневных поединках, в которых принимает участие диковинная женщина-меченосец, и сходили с ума от бессилия и ярости. Поскольку все унгаратты были поглощены поединками новой фаворитки, к остальным рабам, приобретенным вместе с ней, просто потеряли интерес. Их не трогали: кормили, выгуливали, как домашних животных, и не выпускали на арену, не видя в том никакой необходимости.
Поэтому когда их всех, заковав в кандалы, потащили куда-то по темным подземным коридорам, они не знали, радоваться им или печалиться.
Стражники привели полуэльфа и десятерых воинов в амфитеатр и осадили в первом ряду.
– Сидите тут! – буркнул один из охранников. – Вам оказали небывалую честь: увидите, как сражается великий магистр.
– С кем? – немеющими губами спросил Рогмо.
– Да с этой ведьмой. Бьется за мечи. Посмотрите, как вашу бабу в землю вгонит. Она что, и вправду принцесса?
Рогмо сжал зубы, стараясь не заорать. Что делать? Что делать, когда ты беспомощен, когда вокруг полсотни лучников и толпа стражников, а на трибунах сидят вооруженные до зубов рыцари-убийцы?.. «Ждать», – сказала бы Каэ.. И он решил ждать и смотреть.

Катарману Керсебу исполнилось пятнадцать, когда он понял, что просто убивать – это скучно. Убивать нужно так, чтобы от вида чужой смерти у живых стыла в жилах кровь. Единственным местом, где учили этому искусству, был древний орден рыцарей-унгараттов, поклонявшихся Смерти как отдельному божеству.
Суть их религии заключалась в том, что они не признавали ни одного из Богов Смерти или Владык Царства Мертвых. Ни Тиермес, ни Малах га-Мавет, ни Баал-Хаддад не представлялись им достойными почитания. И только сама Смерть казалась им чудом.
Орден, который, по сути, правил Кортеганой и Тиладуматти, являлся осиным гнездом, клубком интриг, заговоров и бесконечных убийств, совершаемых как в политических целях, так и из-за личных симпатий и антипатий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141