/Похоже, там мелькнуло слово «уродам, но он вовремя заменил его на нейтральное «существа./
Руф дал бы руку на отсечение, что человек в этой ситуации смущенно склонил бы голову и покраснел. Шетширо-циор сделал неуклюжее и смешное движение нижней частью пухлого туловища.
– Ты имеешь право рассказать мне о том, кто такой Избранник и кто его избрал?
– Имею. Но не стану этого делать, потому что есть другие, те, кто сумеет объяснить это быстрее и точнее, чем я. Я – Созидатель. Мое дело создавать совершенные по форме предметы или чинить те, форма которых нарушена по разным причинам. Твое тело повреждено, и я воссоздаю его. Но, – поспешно помыслила «личинка», – я всего лишь садовник, который поливает цветок, созданный Творцом.
Слушай, Избранник, а что такое – шадофнихх?
Руф не удержался и захохотал.
Тело отзывалось на смех сильной болью, однако он удивленно заметил, что не чувствует того зуда, который обычно возникает в местах заживающих ран.
– Что ты делаешь? – переполошился шетширо-циор. – Тебе не должно быть так плохо…
– Я смеюсь, – отвечал Руф.
С него сошло семь потов, пока он придумал, как показать новому знакомому, что такое веселье и отчего в подобных случаях человек реагирует смехом.
Созидатель волнообразно шевелил конечностями, двигал мощными жвалами и даже несколько раз издал тихий писк, что было проявлением очень сильных эмоций. Он схватывал мысли, что называется, на лету, но многие понятия были настолько чуждыми для него, что несчастное создание переспрашивало по нескольку раз. Положение усугублялось тем, что, как выяснилось, Руф совершенно не контролировал свои мысли – и шетширо-циор слышал их многократно отраженными. Он довольно быстро запутался в шквале новых образов, а объяснять, что к чему, пришлось долго.
Но Руф был только рад этому. Его утешала возможность договориться даже с таким непохожим на человека существом. И он понимал, что это состояние внушено ему извне, кем-то могучим и мудрым, и был спокоен. Он не тревожился за свою дальнейшую судьбу, будто бы давно уже ждал чего-то подобного и оно наконец свершилось.
/А ведь и впрямь ждал. И там, на тропинке, когда Килиан так мучительно долго вытягивал из ножен свой раллоден, чтобы нанести единственный решающий удар, – он ждал. И ведь на самом деле дождался того, что вместо смерти обрел некую иную реальность. Это уж точно не царство Ягмы./
Созидателя звали Садеон. Во всяком случае так это звучало в человеческом исполнении, хотя шетширо-циор долго изображал что-то похожее на смех, чтобы показать Руфу, как неправильно он думает его имя. Однако удачнее Кайнен воспроизвести этот набор шипящих звуков не мог, и в конце концов «личинка» согласилась с новым прозвищем. Даже одобрительно поколотила Руфа по руке десятком-другим своих крохотных лапок.
Все время, пока они переговаривались, Созидатель занимался ранами на теле человека. И каждое его прикосновение приносило серьезное облегчение.
– Какой хрупкий. – (В этот миг Руфу отчетливо привиделся старенький управитель Микхи, сокрушенно качающий лысой головой.) – Какой хрупкий. А ведь ты воин?
– Да, воин.
– Наши мощнее.
Руф перевел взгляд вправо. Он не знал, отчего сделал это, ведь даже движение глаз еще причиняло ему неприятные ощущения, однако ничуть не пожалел.
Двое возвышались у входа, освещенные все тем же желтовато-зеленым холодным светом…
Огромные тела, закрытые естественными доспехами, по восемь пар мощных конечностей, и каждая пара является совершенным и грозным оружием;
сегментированные хвосты с крюками, отливающие темно-синим; плоские черепа с парой больших глаз и устрашающими жвалами и россыпь мелких звездочек – четыре глаза поменьше. Верхняя часть бронированного туловища, конечности и хвосты существ то и дело переливались разноцветными пятнами, и от этого казалось, что они растворяются в пространстве. Вот только что были – а вот их нет.
И Руф счастливо улыбнулся, будто встретил старых друзей. Да так оно, собственно, и было.

Они приходили в его сны…

3

Это случилось, когда Садеон в очередной раз явился в обиталище Руфа в сопровождении двоих воинов.
Теперь Кайнен знал, что воины, масаарининцае, хотя и состоят в отборной гвардии здешнего правителя, сильно отличаются друг от друга. Один из них относится к славному роду тагдаше, а другой – к пантафолтам. Это различие Руфу понять было очень легко. Все равно что ему бы показали в первый раз дилорна-копьеносца и раллодена-мечника.
Пантафолт был мечником, а тагдаше; – копьеносцем.
У первого туловище было мощнее, а естественная броня – даже на вид тяжелее и прочнее. Его череп был более плоским, коротким и гладким, тогда как у тагдаше на вытянутой голове торчали в разные стороны острые выросты, похожие на многочисленные рога. Верхние конечности пантафолта напоминали длинные мечи, а тагдаше второй и третьей парой конечностей мог колоть и пробивать насквозь значительные препятствия. Впрочем, у обоих сегментированные хвосты заканчивались обоюдоострым лезвием, а размеры этих масаари-нинцае Руф оценил в полтора своих роста.
Когда-то, когда Килиан водил его по окрестностям Каина, они ловили в ручье пресноводных крабов, кстати весьма вкусных. Краба было трудно ухватить, потому что спереди он защищался клешнями, а вся поверхность его панциря была усеяна мелкими острыми колючками, и так просто схватить его голой рукой не получалось.
Теперь Руф мог наблюдать исполинских размеров существо, броня которого была утыкана вовсе не маленькими, но тоже острыми шипами. Он живо представил себе, как в бою такое существо – пусть даже случайно – заденет человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108