на сухой почве щупальца несчастного вытягивают во всю длину и прикрепляют к земле. В конце концов наступает смерть от обезвоживания. А на Кельгии...
– Малыш Лиорен, – проговорил гроалтерриец, вдруг резко открыв глаз, – а как ты думаешь, это всемогущее существо простит твой ужасный проступок?
Больной так долго молчал, что его внезапный вопрос поверг Лиорена в изумление.
– Я не... То есть я хотел сказать, что есть и другие, которые верят, что все эти учителя и законники совершенно естественным путем вырастают в любой культурной среде, находящейся в стадии перехода от варварства к цивилизации. На некоторых планетах было и есть множество законников, чьи учения мало отличаются одно от другого, и не все их последователи верят в то, что эти законники – воплощения всемогущего существа. Эти учителя проповедовали милосердие и прощение грешников и, как правило, погибали от рук своих соотечественников. Было ли, есть ли такое существо в гроалтеррийской истории? Всепрощающий Великий Учитель?
Глаз продолжал пристально смотреть на Лиорена, однако речевая мембрана пациента не шевельнулась. Возможно, вопрос оказался в чем-то оскорбительным – гроалтерриец явно не собирался отвечать. Лиорен печально закончил:
– Вряд ли я могу быть прощен, потому что сам не могу простить себя.
На сей раз реакция была немедленной и совершенно удивительной.
– Малыш Лиорен, – прогромыхал гроалтерриец, – мой вопрос нанес твоему сознанию величайшую боль, и мне очень жаль, что так получилось. Ты занимал мое сознание рассказами о планетах и народах вашей Федерации, об их удивительно схожих воззрениях, и на время моя великая боль отступила. Ты заслуживаешь от меня большего и получишь больше, нежели боль в ответ на доброту.
То, о чем я тебе сейчас расскажу – и только это, – ты можешь поведать другим и обсудить с ними. Речь пойдет о происхождении и истории гроалтеррийцев, а не обо мне лично. Все наши предыдущие и последующие разговоры должны остаться в тайне.
– Конечно! – с чувством воскликнул Лиорен – так оглушительно, что перегрузил уровень громкости транслятора. – Я благодарен вам, мы все будем вам благодарны! Однако... кому же мы благодарны – вот вопрос? Могли бы вы хотя бы сообщить мне, кто вы такой и что вы такое?
Лиорен запнулся, гадая, не совершил ли бестактности, интересуясь именем гроалтеррийца. Было ли это ошибкой – и если да, то не последней ли ошибкой?
Одно из щупалец резко развернулось. Костистый наконечник просвистел рядом с головой Лиорена и ударился о металлическую стенку. На несколько мгновений задержавшись у стенки, щупальце столь же резко легло на прежнее место.
Посередине одного из немногих пострадавших после буйствования гроалтеррийца участка стенки возникла правильная восьмиконечная звездочка. Она была изображена линиями одинаковой глубины и ширины. Гроалтерриец чудесным образом как бы «напечатал» эту фигурку на металлической обшивке.
– Я – Малыш Геллишомар-Резчик, – тихо проговорил великан. – Ты, Лиорен, назвал бы меня хирургом.
Глава 16
Геллишомар нацелился туда, где кожа была особенно тонкой, а низлежащие ткани – мягкими. Он врезался в плоть всеми четырьмя лезвиями и расширял отверстие до тех пор, пока оно не превратилось в кровоточащий кратер – достаточно широкий для того, чтобы туда могло пройти его тело и оборудование. Затем он закрыл отверстие лоскутком кожи и наложил шов на рану изнутри. Включив освещение и устройство для промывания очков, он проверил, достаточен ли запас горючего, и продолжил углубление.
Этот Родитель был велик и стар – настолько стар, что мог бы быть Родителем Родителя Геллишомара. Серые пятна гнили, поражавшей стариков, пестрели по всему гигантскому телу. Как часто поступали Родители, он скрыл первые симптомы болезни, чтобы избежать дней тяжкой боли и жестокости, сопряженных с хирургией. В конце концов растущие на глазах язвы обездвижили Родителя, и один из проходивших мимо Малышей сообщил о его плачевном состоянии в гильдию Резчиков.
Геллишомар был слишком взросл для Малыша и великоват для Резчика, однако его обширные познания и беспримерный опыт с лихвой должны были окупить те повреждения, которые могли возникнуть из-за величины операционных ран. У этого Родителя глубоко лежащие ткани были настолько мягки, что Геллишомар мог проникнуть внутрь больного, сделав единственный надрез, вместо того чтобы прорывать кровавый туннель в совершенно здоровой плоти.
Огибая крупные кровеносные сосуды или прижигая те, которые обогнуть не удавалось, не обращая внимания на поврежденные капилляры, которые могли зажить сами собой, Геллишомар, не теряя времени, быстро и аккуратно врезался в плоть. Время терять было нельзя ни под каким видом: при проведении глубинных работ в теле пациента можно было взять с собой только небольшие баллоны со сжатым воздухом, в противном случае пришлось бы еще больше расширять проход, да и работа бы замедлилась.
И вот наконец оно показалось – первое свидетельство разрастания, и именно в том месте, где его ожидал увидеть Геллишомар.
Углубленный надрез по диагонали пересекала тонкая желтоватая трубка с плотными стенками, имевшими скользкую поверхность. Это помогло трубке уклониться от режущего щупальца. Трубка едва заметно подрагивала, поглощая питательные вещества из серой, некротизированной ткани, слой которой тянулся от кожных покровов Родителя до корня – одного или нескольких – в глубину тела. Геллишомар сменил направление и пошел вдоль трубки.
Уже через несколько секунд показалась еще одна желтоватая трубка, потом – еще одна, и все они тянулись к какой-то точке внизу, где сходились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94