Разумеется, она ожидала другого. Управившись наконец с работой, Бет подошла к Галену.— А где Дрейн? — без каких бы то ни было предисловий спросила она.Гален понимал, что ему придется поведать ей правду, и решил поэтому без обиняков выложить самое горькое.— Мне очень жаль, Бет, — тихо сказал он. — Дрейн погиб.— Нет! — Ее лицо, раскрасневшееся от кухонного жара, в один миг побелело. Было видно, что она не верит Галену или не хочет ему поверить. — Ты лжешь! — Она закричала на него, но сам крик походил на мольбу. — Ты говоришь это только затем, чтобы выманить у меня его деньги.Гален покачал головой, чувствуя себя одновременно и беспощадным, и беспомощным.— Нет, его деньги можешь оставить себе, — на ходу сымпровизировал он. — Дрейну наверняка хотелось бы, чтобы так оно и было.— Но он обещал мне вернуться! — И она разрыдалась.Столь бурное проявление горя привлекло внимание всего кухонного люда — и Галену стало из-за этого еще тревожней.— Мне очень жаль, — не зная, что сказать еще, вновь пробормотал он.— Ты убил его! — внезапно вскричала Бет, глядя на Галена безумными глазами.Она отступила на шаг от Галена и подняла руку, словно готовясь отразить неизбежный удар.— Нет, Бет. Нет! Да и с чего бы я стал это делать? Он был мне другом. — Он ждал от нее новой вспышки горя, но возможность подобных обвинений даже не приходила ему в голову. — Его убила соль. Я пытался спасти его, но мне не удалось. Никто из нас не мог ничем помочь ему.— Соль? — тихо переспросила она; и как будто пепельно-серая маска скрыла ее черты.— Да.И только тут Бет заплакала, окончательно поверив ему. Зрелище ее слез тронуло Галена, и он невольно шагнул к ней. Девушка не воспротивилась, когда он обнял ее за плечи и не отпускал до тех пор, пока она не проплакалась. Кое-кто из свидетелей этой сцены, готовившийся было прийти к Бет на помощь, при виде этого объятия успокоился и даже заулыбался. Гален стоял, обнимая Бет, и сам не знал, что говорить и как вести себя дальше. Насколько он успел узнать Дрейна, можно было предположить, что юноша использовал Бет всего лишь в качестве полезного знакомства в замке. И вполне мог порвать с нею, едва надобность в таком знакомстве отпала бы. С другой стороны, он, возможно, и впрямь был к ней искренне привязан. Выяснить это было невозможно, и Гален не понимал, зачем ему делиться с Бет мрачными сомнениями. Крепко обнимая ее, он невольно вспомнил о том, как обнимал другую, но это, казалось, происходило в какой-то другой жизни.— Я любила его, — сквозь слезы прошептала она.— Он тоже любил тебя, — веско ответил Гален. — Он сам говорил мне об этом.На какое-то время Бет, казалось, расстроилась еще сильнее, но потом мало-помалу пришла в себя, вырвалась из рук Галена и подняла на него покрасневшие от слез глаза. На смену недавней подозрительности пришли доверие и печаль — и Галену стало не по себе под грустным взором девушки. Ведь он тоже собирался получить от нее помощь, то есть всего-навсего использовать ее, и важность этой задачи заставила его преодолеть отвращение к себе.— Мне нужна твоя помощь, — неохотно начал он.Она молча глядела на него.— Дрейн должен был доставить одно письмо, — продолжил он. — Оно сейчас у меня. Насколько я понимаю, оно адресовано Гильгамеру, но я не знаю, как мне добиться встречи с ним. Не могла бы ты посодействовать? — Он подождал, но девушка ничего не сказала, так что он даже усомнился в том, дошли ли до нее слова. — Если за доставку письма положено какое-нибудь вознаграждение, — добавил он, — можешь взять его себе. Так будет по справедливости.Бет покачала головой, но так ничего и не сказала.— Так ты поможешь мне? — вновь подступился он.— Да. Если сумею. — Она произнесла это очень тихо, чуть ли не шепотом. — Ты остановился в замке?— На конюшне, — ответил Гален.Кивнув, она прошла мимо него через всю кухню в одну из примыкающих кладовых. Гален, даже не попробовав последовать за нею, молча проводил ее взглядом. Через пару минут кто-то предложил ему поесть, и он с благодарностью согласился. Изложил кухонной челяди сокращенную версию обстоятельств гибели Дрейна, а потом вернулся на конюшню, лег и попытался уснуть.На следующий день Гален во все глаза высматривал Дэвина, Гильгамера или Бет, но никто из них ему так и не попался, так что большую часть дня он провел то помогая на конюшне, то в нервном безделье. Зато ему удалось выяснить, что проникнуть во внутреннюю цитадель без посторонней помощи невозможно.Помощь пришла к нему на вторую ночь. Юношу разбудил шорох соломы — он тут же насторожился и стиснул кинжал, мысленно представив себе всевозможные опасности. Но тут к нему обратились и он сразу же успокоился.— Ты здесь, Грант? — тихо окликнула его Бет.— Я наверху.Девушка, осторожно передвигаясь во тьме, поднялась к нему, присела рядом на солому.— У меня пропуск, подписанный Гильгамером, — сообщила она.Когда Бет передавала ему записку, их руки встретились.— Спасибо, — поблагодарил он.В разговоре возникла пауза, потом рука Бет легла на пояс Галена.— Можно я побуду с тобой? — прошептала она.И они утешили друг друга — а как, это осталось для всего мира тайной. Предаваясь любви, оба чувствовали своего рода раскаяние и благодарили тьму за то, что им не видно друг друга.Бет ушла еще до рассвета.
На следующий день, с утра пораньше, Гален приступил к последнему этапу задуманной операции. Оба письма он положил за пазуху, а кинжал вместе с остальными пожитками оставил под соломой. Пропуска, выданного Гильгамером, и впрямь хватило, чтобы его пропустили во внутренний двор, но вместо того чтобы направиться в кабинет третьего постельничего, Гален пошел прямо к Дэвину, понадеявшись на то, что быстро найдет нужную дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135