На каждом шагу путь им преграждали то мелкие озера, то
низины, залитые водой, то мокрые луга, при этом повсюду их встречали тучи
кровожадных и прожорливых насекомых, нещадно кусавших всех и, в
особенности, лошадей. Несчастные животные не знали, чем отбиваться от них,
дергая безостановочно ушами и не прекращая обмахиваться хвостами. Какова
же была радость этих замученных людей и животных, когда они, наконец,
миновали отвратительное место и вышли на лесную дорогу с сухой и твердой
землей, над которой веял прохладный ветерок.
Дорога была выложена камнем и довольно чистая. Лес по обеим сторонам
ее был значительно прорежен, местами даже совсем вырублен, так что в итоге
ширина просеки, по которой была проложена эта дорога, составляла порядка
пятидесяти шагов. Надо признать, что такой широты обзора было
недостаточно, чтобы защитить людей и лошадей от стрелков из луков или
арбалетов в случае засады, но все же вполне приемлемо хотя бы для того,
чтобы вовремя заметить и защититься от нападения диких зверей и других
опасностей и неожиданностей, которыми грозят подобные леса. Охотников
пользоваться этой лесной дорогой было немного, поэтому мало кто заботился
о расширении просеки, между тем как в некоторых местах со временем лес
отвоевывал вырубленные пространства и снова вплотную подступал к
вымощенной дороге.
Путешественники сделали привал, чтобы дать отдых лошадям и самим
набраться сил перед новым этапом своего нелегкого пути. Феррагамо еще раз
осмотрел Джани, а также раны других людей, и с удовлетворением отметил
большой прогресс в их выздоровлении.
В течение всей оставшейся части этого дня и двух других последовавших
за ним дней путешественники двигались уже в южном направлении. Никто им не
встретился по дороге, и Орм не скрывая своего удивления, вслух спрашивал
самого себя, куда это запропастился Шилл и все остальные, кто с ним был.
Однажды даже обсуждалось сообща кем-то высказанное предложение
выслать вперед кого-нибудь на другой свободной лошади, но все же, в
конечном итоге, все пришли к единому мнению, что не следует этого делать,
пока Джани не встанет на ноги и не освободит другую лошадь, на которую
можно было бы нагрузить их общую поклажу, запасы провизии или посадить
заболевшего, самого немощного или кого-нибудь вконец обессилевшего из
путешественников.
Погода стояла отличная, но наступившая жара отбивала охоту двигаться
быстро. Кроме того, путешественники довольно часто останавливались, чтобы
пополнить запасы еды и питьевой воды, так что в результате общая скорость
продвижения отряда была совсем небольшая. Пушок ехал верхом на лошади,
вскарабкавшись на тюки, которыми она была нагружена, и большую часть пути
провел в спокойной и ленивой дремоте, а вечерами и, в особенности, ночами,
когда люди отдыхали на привале, уходил на охоту и лакомился полевыми
мышками. Все эти дни Марк, таким образом, был лишен общения со своим
неразлучным другом и теперь не знал, с кем бы из других его спутников он
мог отвести душу в приятных и полезных разговорах. К его удивлению, он
почему-то очень часто обнаруживал, что идет рядом с Фонтейной. Характер
принцессы заметно изменился. Она то рассказывала ему различные эпизоды из
своей жизни среди разбойников, то направлялась к Джани и справлялась о его
здоровье, то впадала в глубокое уныние, когда вспоминала о смерти Эрика.
Марку было нелегко общаться с нею в таких случаях.
- Бедный Джани, - сказала она однажды, еле волоча ноги. - Он все еще
выглядит очень слабым, не правда ли? Мне хочется сделать что-то большее и
существенное для его выздоровления. Ведь он был так добр ко мне, и я хочу
отплатить ему тем же, но получается, что мне остается только смотреть на
него и ждать. Скажи мне, что ты думаешь о нем?
Хотя было явно, что Фонтейна ждет от него чего-нибудь похвального о
ее друге, Марк все же долго не мог сообразить, что именно ответить на
такой вопрос.
- Ну... в общем... я уверен, что он очень славный, раз ты с ним
дружишь, - единственное, что мог выдавить из себя юноша.
Он весь съежился внутри от страха и неловкости за эти свои, как ему
казалось, явно глупые слова и одновременно мучаясь в поисках других более
подходящих и правильных, и, наконец, добавил к сказанному:
- Впрочем... мне кажется... Фонтейна, ну согласись, ведь мне трудно
сказать что-либо определенное, тем более, что Джани большей частью был без
сознания и невозможно судить о человеке и его характере, когда он в таком
состоянии.
Принцесса согласилась с резонными доводами юноши и ответила ему:
- Ты прав, Марк, и все же я считаю, что Джани - чудесный человек, и
ты в этом скоро убедишься. Знаешь, он столько хорошего сделал для меня за
все время, и я ему благодарна именно за это, а не только из-за того, что
он устроил наш побег из банды Дурга. Доброе, деликатное и заботливое
отношение ко мне со стороны Джани помогло мне не упасть духом, покорно
ожидая, пока родители не выкупят меня из плена, а наоборот, вселило в меня
уверенность в том, что с его помощью мы сможем сами спасти себя. И вот
теперь я чувствую, что никого и ничего уже не боюсь. Я сейчас как никогда
уверена в самой себе. Ты даже представить не можешь, насколько независимой
я ощущаю себя теперь, что вполне могла бы одна выжить в лесу без чьей-либо
помощи.
От этой мысли принцесса пришла в самое хорошее расположение духа и,
рассмеявшись, продолжала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124