Джебе-нойон, яко же и все его нукеры, имел наблюдение за
мельканием на небе пятен разного окраса и размера. В душе его
подобное мельтешение не пробуждало никоих чувств, поколику
никогда еще небо не вмешивалось в дела земли. Об том он имел
верное понятие. Аллах потакал сильным или делал сильным того,
кому желал потакать. Старые монгольские духи неба - тенгри -
такоже любили неукротимых воинов. Однако будило беспокойствие у
владетеля одна мысль - как бы не упало нечто тяжелое с неба на
его стан. Впрочем, едва властитель убедился, что небесные
игрища никоим образом не грозят ему и его воинству, то утратил к
ним всякое любопытство. Но егда усталое солнце стало клониться
к закату, через воинский стан побежали волки - стая голов
на полста. Они никому вреда ни чинили, но и страха не имели, ни
пред людьми, ни пред огнем и оружием. Храбрые нукеры, распаля
сердце, возжелали броситься на них, однако нойон запрет
поставил. "Я потомок волков",- молвил он и сим было сказано
все.
А где-то не слишком далеко в вечерний воздух взмыли птицы и чуть
заметно задрожала земля. Потом и топот конский донесся до ушей
москвитянина. Сын боярский Ерема Сенцов спешился и спрятал
своего Сивого между глыб, сам же взобрался на утес,
высившийся темным шеломом над тропой.
А там показалось пятеро всадников, по одеже, черным панцырям и
долетавшим словам можно было признать в них татаро-тевтонов.
Но и того мало, при них имелась и дочь Саламбека де Шуазеля,
привязана она была к задней луке седла одной из татарских
лошадок, отчего тряслась и подпрыгивала на крупе. Сенцов
пришел умом в смятение - коли доберется шестерка сия до
Джебе-нойона, все лукавое предприятие, затеянное во спасение
Святой Веры и града Москвы, можеть погореть. И како же еще
возможно употребить волю и упорство? Столкнуть на нукеров
Вильгельма большой камень? Индо придавишь одного, а остальные
утыкают тебя стрелами, пущенными со своих роговых луков.
И вовремя вспомянулось, что привязан к поясу мешочек с пороховым
зельем, которое совсем недавно составил один монах. Тропа
вьется вокруг скалы, так что, прыгая яко козел по камням, можно
опередить нукеров. Они и не успеют его приметить, егда он
сыпанет огненного зелья на то место, где вскорости пройдут
копыта их коней.
Так и поступил Сенцов. Впрочем, лошади западных татар были
резвы. Едва он успел сыпануть из горсти и провести пороховую
стежку в кусты, как поблизости зацокали копыта. Егда татары
оказались в близости непосредственной, высек он искру кремнем.
По стежке побежал красный петушок и сразу же полыхнуло пороховое
пятно на дороге. Первые две лошади, захрапевши, поднялись на
дыбы, засим одна совместно со всадником ухнула с обрыва, другая
же уронила своего татаро-тевтона, каковой изрядно завизжал,
очутившись на горящей земле.
Стрелой, пущенной из своего лука, Сенцов пробил панцырь третьего
конника. А посем, выскоча на дорогу, рубанул саблей
татарина, который с визжанием плясал в горящем халате на земле.
Оставшиеся двое всадников наехали на москвитянина, однако же их
перепуганные лошади дурно слушались повода и плетей. Тогда
вскочил Сенцов на уступ скалы и, прыгнув на одного из басурман,
свалил его с лету на землю, а там уже добил кривым ножом. Но
внезапно удавка стянула руки москвитянина - ино последний
татаро-тевтон, выказав ловкость и силу мышц, накинул на него
аркан. Татарский конь, послушав хозяина, прянул с места, веревка
сорвала Сенцова с ног и скудное его тело понеслось животом вниз
по горной дороге. А одежей на нем был лишь тесный халат,
оставшийся от девицы Шуазель - недолго бы оный оборонял
туловище от щебенки. Впрочем, с неожиданной прытью поступила
сама девица, каковая болталась на луке седла у того всадника,
что заарканил москвитянина. Она выхватила у нукера сагайдачный
нож, коим и сунула под шлем, в заросший загривок. Татарин,
брыкнувшись, упал с коня, но по-видимости более от страха, чем
от тяжкой раны. Сабля благодаря темляку такоже осталась у него
в длани.
Нукер опамятовался и буйством обуян, погнался за Сенцовым по
тропе, а девица, конечно же, навострилась скакать на захваченном
коне в обратную сторону. Несдобровать бы боярскому сыну,
испробовать булатный клинок на черепной косточке, кабы не
пропела стрела - тут преследователь рухнул, пуская красную
струйку в дорожную пыль.
А к Сенцову уже торопились москвитяне, служивые Келарев и
Пантелеев. Так радостно забилось сердце, прямо как воробей
запрыгало,- откеле только взялись верные содружники. Индо
не забыл князь о своем верном лазутчике...
- За ней, за ней, пока она опять куда-нибудь не угодила,
бесовка этакая.- призвал Сенцов, хоть и желалось ему
поскорее обнять племя родное.
Однако, егда служивые возвернулись совместно с отловленной
девой, соплеменник их Ерема Сенцова сгинул бесследно, будто
исхитили его злобесные силы басурманских гор.


Над головой у всадников из отряда имени Первобытного Коммунизма,
который преследовал басмаческо-белогвардейские банды,
проносились странные светящиеся предметы, напоминающие тарелки.
Скорость они имели столь стремительную, что их едва подмечал
глаз, при том делали финты, выписывали немыслимые фортеля и
резко, "уголком", меняли направление. Некоторые из них
застывали и даже взрывались. Предметы на винтовочные выстрелы и
пулеметные очереди никоим образом не отзывались. Одна такая
"тарелка" даже лопнула, превратившись в огненный пузырь при
столкновении с землей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22