несколько всадников весьма
важного вида, в парчовых халатах, в белых тюрбанах; конские
сбруи, ножны и эфесы сабель столь изукрашены, что от сверканья
их на солнце глазам нашим больно стало. Следом важные ехали
конники, у всех в амуниции английские карабины и маленькие
круглые щиты, большие кривые сабли и даже стальные нагрудники,
отделанные чернью и зернью. Это, скорее всего, бадахшанские
афганцы пожаловали. Да уж, нам не сдобровать, если буза начнется.
- Вашбродь, я тут расселину, а может всамделишную пещеру
приметил,- прошипел Келарев,- может туда юркнем?
- А ротмистра, значит, бросим на съедение этим красавцам?
К чему призываешь, каналья?
- Виноват, Ваше Благородие, я думал, что от
свихнутого-повернутого нам мало толку, но после ваших слов сразу
понял, что ошибался.
- Ты не думай, а то много ошибаться будешь.
И тут навстречу магометанам выехал отряд Курбанова, вернее
где-то половина его. Афганцы на какое-то мгновение застыли, но
своевременно грохнуло два выстрела, а затем пошло тарахтенье. Я
даже не сразу сообразил, что это Келарев для почину два раза
пальнул из своей винтовочки. Один раз по магометанам
прицелился, а другой - по красным пульнул, а те, соответственно
подумали плохое и принялись ответственно лупить друг друга.
Неудобно, конечно, вышло, но нам от этого только веселее. Ведь
обе воюющие стороны - сущие шельмы. Магометане нам иго
закрепили на двести лет лет, а красные ордынцы сейчас вон как
изголяются - пришли вроде бедных приласкать, а в итоге и
голытьба как мухи мрет, и благородные большей частью под пулю
или клинок угодили. Это ж надо такое придумать - кроме них,
краснопузых, нет нормальных людей - все остальные, дескать, и
грязь, и нечисть, отъявленные паразиты и грабители.
Ну, ладно-с, это политика, а что магометане с большевиками
передрались - это жизнь. Келарев еще к тому же афганцам
пособлял, впрочем иногда и красным содействовал. Наконец, те из
них, что живы остались, двинули врасссыпную. Одни на конях
стали улепетывать обратно по ущелью, но магметане их догоняли и
рубили. А другие большевички вверх по склону почесали, причем на
нас. Тут и мне пришлось свой "винчестер" взять, стреляет он
побыстрее, чем трехлинеечка, хотя и заедает его чаще. Поймал на
прицел и шпокнул одного в звезду, потом другого, а тут вижу -
на меня крупнокалиберный красноордынец налетает. Сам Курбанов. И
пока я патрон досылал, он ухватил "винч" за дуло и рванул его в
сторону, так что выстрел бесполезным получился. Большой мужчина
тут же замахнулся свободной рукой, имея в ней саблю. Я едва
успел притиснуться к туловищу Курбанова и ухватить его
вооруженную руку пониже локтя. И сразу узнал, что этот
косоглазый большевик жилистый как зверь, а дыхание в нем гуляет
словно ветер в бочке. Стал он меня пережимать. Пнул его сапогом,
но он стоит как столб, и в ответ потчует меня локтем в
физиономию, так что мои мозги поворачиваются набекрень. Он,
видимо, приготовился чикнуть саблей, как вдруг резко дернулась
его голова, после чего весь он рухнул назад. А позади него
оказался хорунжий Келарев, опускающий приклад своей винтовки.
- Хорошо я его угостил, справно отделал.
А там и мне пришлось продырявить шашкой одного косоглазого в
буденновке; потом другого, длинного как каланча, полоснул
поперек пуза - похоже, туркестанцев и китаез в Красной Армии
не меряно. Но неожиданно красные куда-то поисчезали, а
неподалеку появился ротмистр Сольберг. Он как горный баран
торопился вверх по склону, а за ним цепью, но поотстав шагов на
пятьдесят, спешившиеся афганцы. Они постреливали, но редко, как
будто были чем-то озадачены.
- Сюда, ротмистр.
Едва Сольберг добрался до нас, как Келарев открыл заградительный
огонь. Когда карабины афганцев вовсю разгавкались, мы уже
сунулись в расселину. Немного погодя понял я, почему Келарев
назвал эту дыру проходом. Здесь поддувал приличный сквознячок,
который свидетельствовал о том, что имеется где-то вторая дыра -
только вот неизвестно годится ли она по размеру для выхода.
Скоро сгустилась тьма в глазах, мы шли наощупь - а кварц своими
острыми гранями пытался раскровянить нам пальцы - в ту сторону,
откуда дул ветер. Похоже, что афганцы не решились нас
настигнуть, сочтя, что мы отправились в гости к шайтану.
А ротмистр Сольберг в этом подземелье опередил меня,
спереди доносилось его чуть хриплое пыхтение.
А потом пришлось сделать привал. Оттого, что руки перестали
прощупывать узкие стены тоннеля, а ветерок поменял направление и
стал поддувать откуда-то сверху. Вдобавок ко всему этому
добавился шум падающей воды.
- А у меня немного спирта осталось,- сказал напряженным горлом
Келарев и в два приема сообразил небольшой факелок. Даже с таким
хилым освещением пришлось тут подивиться, хотя за последние две
войны, казалось, повидал я все и все успело мне наскучить.
Попали мы в пещерный зал с высоченным сводом, стены которого
состояли из разного цветного кварца и даже горного хрусталя. Со
стены где-то саженях в тридцати выше, почти у свода, извергался
поток. На одном из краев он наполнял озерко, а поскольку
вода не залила до сих пор всю пещеру, происходил каким-то
макарои ее отток.
Рядом со мной стоял полубезумный и немножко радостный Сольберг.
- Как вы все-таки добрались до нас, господин ротмистр?-
спросил я, чтобы не думать о подземелье, в которым мы
оказались уловлены.
- А никак. Никак бы не допрыгал, если бы события двигались
своим чередом - находился-то я на другой стороне ущелья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22