- Движения немного развинченные, ты на игле?
- На чем быть, сами решим, без сопливых, - буркнул Торн. - У тебя,
добрый человек, сейчас пациент ласты склеит... Слышишь, Ливнев, твоя
песенка спета, так сам Вельских считает.
Ливнев быстро очнулся, распатронил врача, и тот, наконец, убрался. А
порошок нарисовал следы. Огромные тапки в одном месте размашисто шли прямо
через погнутые перила. Не иначе, как Ливневские. А вот и аккуратные,
мягкие по нажатию. Маленькие следы просыпались по лестнице вниз, дальше на
улицу. Здесь их уже съел едкий дождик. Асмоновый пес двинул, не
сворачивая, вверх по улице. Торн дышал ему в затылок, молотя башмаками по
железу мостовой. Это вам не центр. Все хмуро и слепо. И пусто. Кому охота
нарваться на чугунков или потрошителей, или даже муташку. "С ним пошла
гулять собака, но вернулась только кака", - гласила народная мудрость.
Вдруг выскочила из мрака пара сияющих окон, одно даже приоткрыто. А за
ними несколько парней, лениво смотрят на экраны и курят, роняя пепел на
пол.
- Вы чьи, ребятишки? - осведомился Торн.
- Газеты "Правды", отделы горькой правды и сладкой. Если правды не
хватает, придумываем сами.
- Очень приятно, а я Дед-Мороз, поделюсь "улыбкою" своей. И еще я ищу
Снегурочку. Она тощенькая дылда, но смазливая, свитер до колена.
- У тебя красный нос до колена. Однако, горю твоему пособить можно. У
нас не Снегурка, а Снежная королева есть. Любит, чтоб восхищались ей и
только, не то отморозит кое-чего, - отвечал один из парней, судя по
обвисшей физиономии, явный болельщик команды "Улыбка".
Торн стал прытко лезть в окно. Его остановили, но пакетики с дурящим
снадобьем отняли. Болельщик небрежно пошел из комнаты и вернулся через
минуту.
- Не вышло по-твоему, брат. Тряпка лежит, а ее нет.
- Кого нет? - уточнил Торн.
- Уборщицы нашей, - парень утомленно зевнул, - ладно, не маячь. - Он
хотел затворить окно, но Дмитрий Федорович схватил его правой квазирукой
за шкирку и выдернул на улицу.
- Улетел... - озадачились остальные. - Лешка, ты чего, пернатый?
Торн захлопнул окно, чтоб не мешали.
- Ушел кто-то недавно или нет? Скажешь одну-единственную правду, и
станет хорошо. Тогда я твой мордоворот забыл.
- Я не знал, что у тебя серьезно, - овечьим голосом оправдывался
парень. - Только не злись. Хочешь, сейчас вполне кондиционную курочку
достану. Прямо при тебе. А та - бройлерный цыпленок. - Торн педагогически
надавил квазипальцем, парень квакнул. - Минут десять назад улепетнула,
кажется, направо. На ней черный комбинезон, не свитер. Насколько тощая,
без понятия, не щупал. Уж какая там высокая, пигалица ничтожная.
- Вот теперь гуляй. И не ври тут.
Приметы совпадали не очень. Но, кажется, и они тоже ведьмакам по
плечу. С какой красой захотел Ливнев повидаться, с такой и повидался на
свою голову.
Неподалеку строилась пирамида. Для этого снесли целый квартал
рухляди. Индикатор заморгал, и "пес" убежал на территорию стройки. Двери
второго яруса спокойно болтались на своих петлях. Торн поднялся по
эстакаде и попал в нутро пирамиды. Оно только начало набиваться ячейками
квартир, трубами и колодцами световодов. Зато во всей своей лепоте
возвышались ажурные башни соленоидов. По ним медленно тянулись наверх
строительные блоки. Где-то спрятались вольные каменщики, играли в
шашки-шахматы. Летучий пес покружился в центре пирамиды, потом стал
опадать вниз. Значит, какой-то интриган сидит на самом дне здания. До пола
было метров десять с хвостиком. Длина троса вдвое больше. Отматывай его и
спускайся на здоровье. Торн двинулся в путь. Пять, десять метров, трос
идет свободно. Но под ногами ничего нет, кроме атмосферы. А донышко
держится от Торна на ровном расстоянии, те же десять с хвостиком.
- Торн, тебе плохо? Тебя кто-то спустил вниз? Или ты записался в
жучки-паучки? Паутинки-то хватит? - Аня смотрела на него. Но не снизу, а
сверху. С выступа, за который он зацепился тросом. Наконец, прояснение.
Эх, запоздалое. Это ведьма! Она заварила кашу, она предварительно
обработав его, подставила под удар Деревянкина. Лишь бы теперь не
вспугнуть ее.
- Я - твой портрет, Анна. Тоже наивный. Вот вы стреляете из рогатки
по бронепоезду, но сшибаете только тех, кто высовывается, чтобы помочь
вам. Когда всех корешей завалите под откос, тогда и паровоз вас отутюжит.
- Я вижу, губы твои шевелятся, но не понимаю, зачем.
- Я говорю, пошли проверимся, кое-какие анализы сдадим, пустяки.
- Надо понимать, поступило гнусное предложение.
- Плохая мембрана хуже спирохеты, поверь мне, - очень убедительно
произнес Торн.
- Но если ровнять ее кузнечным прессом, то неизвестно, кому хуже
будет. Знаю я эти ваши слова: мембрана, узлы, каналы, нормализованные,
патологические. Машинерия какая-то. Торн, ты тоже машина.
- Ладно, я машина, а ты зверек, как и твои товарищи, - не сдержался
Торн.
- Ладно, убедил. Поэтому мы с тобой расстанемся, как любители
ананасов без сожаления расстаются с хреном. - Она с легким бжиканьем
провела лезвием по тросу. Вот это оборот. И его заманила, обкрутила, не
научился он на чужих ошибках. Включить автокарабин, долго поднимать будет;
на руках подтягиваться, столько же времени. Торн поменял обойму в
плевалке. Зарядом "храподела" можно и промазать из-за нервических причин,
а вот "душилкой" нельзя. Пальни в ту сторону, и разорвавшаяся ампула
образует устойчивое облачко газа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28