Случалось, что
адская машинка помещалась на месте удаленного левого полушария мозга.
Подрывники с такой, с позволения сказать, головой, не были ни
фанатиками, ни боевиками. Они относились, как правило, к обычным
жертвам: их умыкали, им проводили резекцию, имплантацию, затем
психокодирование мотивационной памяти. После уничтожения
центров аналитического мышления хватало обычного внушения с
фармакологическим закреплением. И вперед, на смерть, с улыбкой
во весь рот.
Именно так взорвал вагон метро один из похищенных начальников
московской милиции.
Взрывные устройства могли быть боеголовками небольших киберов, так
называемых "тараканов", которые проникали в подземные тоннели через шахты
лифтов, вентиляционные колодцы, трассы водоводов и канализации.
По всей Москве, по всей России было много патрулей, проверок,
арестов, задержаний, "жучков" и "глазков", а вот толку от этого
не было видно. То же творилось и в Европе, и в Америке.
Демократические и авторитарные режимы напрягали все свои
стальные мышцы, высасывали прорву денег из налогоплательщиков
на полицейские нужды, но так и не могли управиться с
криминально-террористическим джихадом, с мировой исламской
революцией, которая была сильна своим фанатизмом и своими
финансами тоже.
В европейской части России диверсионные операции проводила в
основном шахидская группировка, именуемая "Дети Шамиля" и
подчиняющаяся неизвестному лидеру, в Германии -- разноплеменная
моджахедская организация, прозываемая "Волки Пророка", во главе с
Мехметом Айдином, в Америке -- "Черные львы" Джафара Акбара по кличке
доктор Джеб.
Зональные командования сил Ислама как правило открещивались от
акций, которые приводили к большим жертвам среди гражданских лиц, но если
уничтожался военный объект, то торжественно объявляли о своем руководстве.
Впрочем, в докладах российской и американской спецслужб отмечалось, что
руководители диверсионно-террористических подразделений имеют те же
ранги, что и зональные командующие, и на равных подчиняются главному
штабу Корпуса Стражей Исламской Революции (КСИР), расположенному в
Тегеране.
Командующий сил Ислама в Центральной Европе, генерал Азиз
Коктюрк (немец, принявший мусульманство и турецкое имя), внушал
и уверял, что борьба ведется только с мировым гнетом
американских и израильских сионистов, а все европейцы должны
радоваться грядущей победе исламского революционного джихада.
Левые и правые группировки в России и Германии радостно внимали
ему, строились "свиньей" и тоже шли на приступ Сиона.
Однако графики террактов и диверсий ползли вверх. В России и
Германии народная масса сплошь желала свирепства. Или власть
надевает ежовые рукавицы или народ достает топоры. И паскудам по
шее.
Но этому мешали разные умники, которые считали, что лекарство
может быть страшнее болезни. Противники сильных лекарств
нередко носили длинные носы и хилые подбородки и потому гуща
народная все более злобилась на Сион. Заборные газетки и
ньюс-серверы, часто существующие на деньги исламистов, внушали
простые мысли: немцы и русские страдают от революционного
джихада лишь потому, что прикрывают своими грудями
плутократов-сионистов. Те же самые плутократы вредят
госбезопасности и слабят Отчизну, чтобы сподручнее было из нее
выкачивать кровь и другие полезные вещества.*
Василий проходил сквозь арки и кольца детекторов на "Рижской" и
через минуту оказывался на трамвайной остановке. Там опять-таки стоял
спокойный милиционер с нервным доберманом и проводил по садящимся в
вагон серповидным сканером. Граждане, приехавшие на метро и имевшие
отмеченный жетон, подвергались менее жесткой проверке. Их просто
обнюхивал пес -- кое-кому он почему-то грыз ботинки. У некоторых
бородатых личностей милиционер требовал паспорт, который совал в свой
сканирующий микрокомпьютер для сличения с базами криминальных данных.
Попавшие в салон пассажиры обреченно ждали, когда закончится досмотр.
Водитель же оттягивался на какой-то компьютерной игре. Наконец старый
вагон с доваренными бронещитами тяжело двигался в путь -- если произойдет
взрыв, то дополнительная защита не позволит трамваю разлететься по всей
улице, хотя, конечно, при таком раскладе пассажиры внутри него превратятся в
корочку на металле. Но Василий больше думал о том, почему кассовый
аппарат, скромно мигнув красным глазком, не выдал ему положенную сдачу.
Или о том, какие окажутся размеры у той потаскухи, с которой он отправится
на Майорку, когда с работой будет покончено.
После всех этих дорожных мероприятий тот досмотр, который учиняли
ему в фирме, не казался столь уж настырным. Те же детекторы, шарящие по
телу, плюс прочитывались диски, которые он иногда притаскивал с собой --
обратной дороги им уже не будет.
Василий быстро смирился с тем, что фирма занимается какими-то
левыми делами. Моральный ущерб будет компенсирован материальным
наваром, запрет работать на дому спасет от обвинений в воровстве фирменных
софтов, а милиции на гражданина Рютина наезжать бесполезно. Он хоть и
умный, но самый простой исполнитель, что-то вроде робота.
Поэтому по двенадцать часов в день Василий безропотно торчал у
панорамного многооконного экрана как птица на жердочке. (Некоторые
"зеленые" программеры работают в бимонах, в виртуальном режиме, но это не
для серьезного дела.) Бимошки с сенсорными перчатками он одевал минут не
более чем на пятнадцать, чтобы помахать мечом на Куликовском поле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137