Ну, этот революции не сделает. Так на коленках и ползает.
- Купец Фалеев тут ни ини чем, - отчеканил Сипягин, - я его мнений не знаю; я говорю только о его фабрике, на которой, по словам господина Паклина, находится в настоящую минуту господин Нежданов.
- Этого я не говорил! - возопил опять Паклин. - Это вы говорили!
- Позвольте, господин Паклин, - все с тою же неумолимой отчетливостью произнес Сипягин. - Я уважаю то чувство дружбы, которое внушает вам вашу "денегацию" ("Экий... Гизо!" - подумал тут про себя губернатор). Но возьму смелость поставить вам себя в пример. Полагаете ли вы, что во мне чувство родственное не столь же сильно, как ваше дружеское? Но есть другое чувство, милостивый государь, которое еще сильнее и которое должно руководить всеми нашими действиями и поступками: чувство долга!
- Le sentiment du devoir, - пояснил Калломейцев.
Маркелов окинул взором обоих говоривших.
- Господин губернатор, - промолвил ошн, - повторяю мою просьбу: велите, пожалуйста, увести меня прочь от этих болтунов.
Но тут губернатор потерял немножко терпение.
- Господин Маркелов! - воскликнул он, - я советовал бы вам, в вашем положении, более сдержанности в языке и более уважения к старшим... особенно, когда они выражают патриотические чувства, подобные тем, которые вы сейчас слыхали в устах вашего beau-frere'a!
Я счастливым себя почту, любезный Борис, - прибавил губернатор, обратясь к Сипягину, - довести твои благородные поступки до сведения министра. Но у кого же, собственно, находится - этот господин Нежданов на этой фабрике?
Сипягин нахмурился.
- У некоего господина Соломина, тамошнего главного механика, как мне сказывал тот же господин Паклин.
Казалось, Сипягину доставляло особенное удовольствие терзать бедного Силушку: он вымещал на нем теперь и данную ему в карете сигару, и фамильярную вежливость своего обращения с ним, и некоторое даже заигрывание.
- И этот Соломин, - подхватил Калломейцев, - есть несомненный радикал и республиканец - и вашему превосходительству не худо было бы обратить ваше внимание также и на него.
- Вы знаете этих... господ... Соломина... и как бишь! и... Нежданова? немного по-начальнически, в нос, спросил губернатор Маркелова.
Маркелов злорадно раздул ноздри.
- А вы, ваше превосходительство, знаете Конфуция и Тита Ливия?
Губернатор отвернулся.
- Il n'y a pas moyen de causer avec cet homme,- промолвил он, пожимая плечами. - Господин барон, пожалуйте сюда.
Адъютант подскочил к нему; а Паклин, улучив время, приблизился, ковыляя и спотыкаясь, к Сипягину.
- Что же это вы делаете, - прошептал он, - зачем же вы губите вашу племянницу? Ведь она с ним, с Неждановым!..
- Я никого не гублю, милостивый государь, - отвечал Сипягин громко, - я делаю то, что мне повелевает совесть и...
- И ваша супруга, моя сестра, у которой вы под башмаком, - ввернул столь же громко Маркелов
Сипягин, как говорится, даже не чукнул... Так это было ниже его!
- Послушайте, - продолжал шептать Паклин - все его тело трепетало от волнения и, быть может, от робости, а глаза сверкали злобой и в горле клокотали слезы - слезы сожаления о тех и досады на себя, - послушайте: я сказал вам, что она замужем - это неправда, я вам солгал! Но брак этот должен совершиться, и если вы этому помешаете, если туда явится полиция, на вашей совести будет лежать пятно, которое вы ничем не смоете, - и вы...
- Известие, сообщенное вами, - перебил еще громче Сипягин, - если оно только справедливо, в чем я имею право сомневаться, - это известие может только ускорить те меры, которые я почел бы нужным предпринять; а о чистоте моей совести я уж буду просить вас, милостивый государь, не заботиться.
- Вылощена она, брат, - ввернул опять Маркелов, - петербургский лак на нее наведен; никакая жидкость ее не берет! А ты, господин Паклин, шепчи, шепчи, сколько хочешь: не отшепчешься, шалишь!
Губернатор почел за нужное прекратить все эти пререкания.
- Я полагаю, - начал он, - что вы, господа, уже достаточно высказались, а потому, любезный барон, уведите господина Маркелова. N'est ce pas, Boris, ты не нуждаешься более...
Сипягин развел руками.
- Я сказал все, что мог!.
- И прекрасно!.. Любезный барон!..
Адъютант приблизился к Маркелову, щелкнул шпорами, сделал горизонтальное движение ручкою...
"Пожалуйте, мол!" Маркелов повернулся и пошел вон. Паклин, правда мысленно, но с горьким сочувствием и жалостью, пожал ему руку.
- А на фабрику мы пошлем наших молодцов, - продолжал губернатор. - Только вот что, Борис: мне сдается - этот барин (он указал подбородком на Паклина) тебе что-то сообщал насчет твоей родственницы... Будто она там, на той фабрике... Так как же...
- Ее арестовать, во всяком случае, нельзя, - заметил глубокомысленно Сипягин, - может быть, она одумается и вернется. Если позволишь, я напишу ей записочку.
- Сделай одолжение. И вообще ты можешь быть уверен ... Nous coffererons le quidam...mais nous sommes galants avec les dames...et avec celle-la donc!
- Но вы не принимаете никаких распоряжений насчет этого Соломина, жалобно воскликнул Калломейцев, который все время приникал ухом и старался вслушаться в маленькое a parte губернатора с Сипягиным. - Уверяю вас: это главный зачинщик! У меня на это нюх... такой нюх!
- Pas trop de zele, любезнейший Семен Петрович, заметил, осклабясь, губернатор. - Вспомните Талейрана! Коли что, тот от нас тоже не уйдет. Вы лучше подумайте о вашем... как... к! - И губернатор сделал знак удушения на своей шее... - Да кстати, - обратился он снова к Сипягину, - et ce gaillaard-la (он опять указал подбородком на Паклина). - Qu'en ferons-nous? На вид он не страшен.
- Отпусти его, - сказал тихо Сипягин и прибавил по-немецки: - Lassen Lumpen laufen!
Он почему-то подумал, что делает цитату из Гете, из "Геца фон Берлихингена".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90