Собак обычно оставляют ночевать в гримерках, выгуливают
впопыхах на цирковом дворе, и порядка все это как-то не прибавляет.
Артем стал искать укромное местечко. И набрел на странный закоулок,
как бы отгороженный от прочего парка густыми шпалерами каких-то кустов с
красными ягодами. Там стояли полукругом скамейки вокруг сухого бассейна с
бетонными дельфинами посередке. На бортике бассейна сидела молодежь с
пивом, более или менее расхристанного вида. Кто-то спал на скамейках,
причем спал вполне почтенно - разувшись, выставив параллельно сношенные
кроссовки, укрывшись чуть ли не целым одеялом. Многие были в наушниках, а
плейеры висели на поясах. Кругленькая девица сидела прямо в бассейне,
прислонившись к дельфинам, и мирно читала.
Молодежь ничем этаким Артема не поразила. Похожие картинки он
наблюдал в разных городах. Но среди юных обормотов сидел странный горбатый
старик, лысый, но с остатками поседевших курчавых волос, тоже стянутых в
хвостик. Старик не то чтоб был центром компании, возможно, он просто
случайно оказался в середине скамейки, но впечатление складывалось, будто
вся эта неторопливая жизнь заверчена вокруг него. Может, потому, что сидел
он совершенно неподвижно, инициативы не проявлял, а вот к нему время от
времени обращались, и он вполне спокойно отвечал. Очевидно, старик был
местной достопримечательностью.
Одет он был в молодежном вкусе - старые джинсы и все прочее, разве
что без сережек.
Конюшенный панк сидел через две персоны от странного деда, держал в
руке обойму магнитофонных кассет и что-то объяснял соседу, тыча пальцем в
надписи на торцах. Артем разобрал одно слово - "дэтники". Кто это и что
это - догадаться было невозможно, только, судя по восторгу панка,
наверняка неудобоваримое. На пальце у Андрея был килограммовый перстень
под серебро, с черепом, в который врубился топорик, и еще какими-то
колючками.
На основании перстня Гаврилов отказался выдавать панку крюк для
расчистки копыт, потому что перстнем это можно было сделать куда как
удобнее. О том, что крюк, как и многие другие лошадиные мелочи, потерян
Бог весть когда Ирмой, Гаврилов, естественно, умолчал.
Артем незаметно прошел вплотную к компании, потянул носом и
поморщился. Ребята курили травку. У Андрея сигареты не было, да и в цирке
никто его курящим не видел, но Артема одолело беспокойство. Он решил
поговорить с балбесом, но как-то обстоятельства не складывались.
И вот возникла обезьянья проблема.
Антону Петровичу втемяшилось поставить древнюю репризу "Обезьяна".
Идея возникла как бы назло Артему, чьи изящные репризы вызывали смех, но
не хохот. А старый шпрех хотел, чтобы в цирке гремело. Тем более, что
между номером жонглеров и канатоходцев получалась огромная пауза. Нужно
было установить стояки, натянуть канат, пристегнуть растяжки, ну и так
далее. Вот шпрех и раскопал в костюмерной побитый молью обезьяний костюм.
Для репризы требовались сам Антон Петрович, Артем, еще двое и
обезьяна. Шпрех завербовал старшего униформиста, который участвовал в этой
репризе чуть ли не сорок лет назад. Третий участник, Сережа Львов, вечный
многообещающий мальчик и энтузиаст, был уже взрослый дядя с лысиной, но
только собирался удивить мир. Он, можно сказать, сам предложил шпреху свои
услуги. Кой черт занес его в цирк, Артем понять не мог и не пытался.
Сережу все принимали как факт, как аксиому, а режиссеры - и как тяжкий
крест. А работал он иллюзию, причем относился к своему номеру крайне
азартно.
Кандидата на роль обезьяны не было. Опросили всех ассистентов, всю
обслугу. Так оказалось, что именно в эти пять минут каждый имел неотложное
дело. И только панк вроде как простаивал - гавриловский номер завершал
первое отделение, и во втором панк мог высвободить необходимое время.
И вот четверо мужчин пришли в назначенное время на манеж, сели в
первый ряд и настроились ждать. Шпрех держал на коленях пакет с обезьяньей
шкурой. Артем чесал затылок Арго. Сережа разглядывал заграничный журнал с
большими картинками. Черные глаза весело блестели - на картинках супермены
в камуфляжных комбинезонах скакали через заборы и лупили из
короткоствольных десантных автоматов. Тарасов поглядывал, что там делается
в форганге - а там молодые униформисты разбирались с тачкой для ковра и
нуждались в хорошем нагоняе. И так солидные мужчины возрастом от тридцати
четырех до шестидесяти пяти протосковали десять минут.
Панк объявился молча. Просто вышел из бокового прохода, подошел и сел
на барьер, спиной к манежу.
- Встать! - чуть ли не взвизгнул Антон Петрович. Панк вскочил.
- Я чего? Не так? - спросил он с большим удивлением.
- Примета плохая, - встрял Сережа. - Нельзя сидеть спиной к манежу.
Не к добру!
Он очень гордился тем, что в цирке без году неделя, а уже все
заморочки и вытребеньки наизусть выучил.
- Твое приобретение! - в очередной раз напомнил шпрех Артему.
- Начинаем, - Артем встал и перешагнул через барьер. Разборка по
поводу панка была сейчас совершенно ни к чему.
- Начинаем, - согласился и Сережа.
Шпрех полез через барьер молча. Был он очень недоволен, что конфликт
в зародыше сдох. Ему хотелось поговорить о дурной примете, о забвении
циркового этикета и о прочих отвлеченных категориях.
- Ты, Андрей, "Обезьяну" когда-нибудь видел? - на всякий случай
спросил Артем. Панк мотнул головой и отрицательно мыкнул.
1 2 3 4 5 6 7 8