- Уголь - еловый?
- Сама же ты мне, бабка Тиберия, дала этот уголек!
- Верно... Шерстяные ниточки - красные?
- Самые что ни на есть красные! Из корзинки у старой графини утащил,
она любит шерстью вышивать.
- Ну, тогда... - старуха помолчала, хмыкая и как-то странно
причавкивая. - Тогда одно тебе скажу - не удастся тебе приворожить молодую
графиню. Ее еще до тебя кто-то присушил. И приворот его сильнее моего
оказался.
- Ну, бабушка, тогда мне и впрямь одна дорога - в болото! -
воскликнул паж и, отпустив повод коня, прыгнул с тропинки вбок. Под ногами
хлюпнуло, он запрыгал дальше и действительно на пятом прыжке провалился по
самые уши.
- Ну как оно, не сыро? - хладнокровно спросила бабка.
Паж пустил несколько крупных пузырей.
- Посиди малость, остынь...
И, выждав несколько, ведьма трижды коротко свистнула. Кот у нее на
плече выгнул спину и роскошно зевнул.
- У-ху-ху-ху-ху! - раздалось из глубины болота.
- Поддай-ка, дружочек, этому голубчику снизу покрепче, - велела
бабка. - А то, гляди, ревматизм схватит.
- Э-хе-хе-е... - согласились в болоте, и неведомая сила вытолкнула
пажа, так что он, бедняга, взлетел мало чем пониже Березовых ворот и
приземлился на тропинку возле ведьмы. Болотная грязь сразу же потекла с
него.
- Ничего себе! - восхищенно произнес паж, ощупывая то, что у всех у
нас расположено пониже спины.
Бабка критически его оглядела.
- Делать нечего, придется тебе заглянуть ко мне в гости, одежонку
просушить, - решила она. - Не стоит тебе в таком виде домой возвращаться.
Поди объясни всякому, где ты побывал да что из этого получилось...
- А поможешь? - с надеждой спросил паж.
- Почиститься помогу. А насчет молодой графини - там, видно,
посильнее меня колдун потрудился. Деньги я тебе, конечно, верну... Раз уж
неудача получилась...
Она повернулась и пошла по тропке. Ворота пропустили и ее, и пажа. Но
когда конь решил было последовать за хозяином, то натолкнулся грудью на
холстину-невидимку. Так и встал, как вкопанный.
Избушка оказалась в трех шагах от ворот.
Ну, описывать эту хибару незачем - вы, господа мои, сами не раз
заглядывали в такие апартаменты, то рану залечить, то за приворотной
травкой, вроде нашего пажа, а то еще, боже упаси, за той водичкой без
цвета, вкуса и запаха, от которой врагам нездоровится... простите
великодушно!
Ведьма завела туда пажа, спустила с плеча кота и стала подбрасывать
дрова в очаг, разводя большое пламя. Паж тем временем разделся догола и
завернулся в клетчатый платок старухи размером с доброе одеяло. Она взяла
его пожитки, встряхнула так, что вся сырость из них с брызгами, должно
быть, вылетела, и развесила над огнем.
- Бабушка, а бабушка, - обратился к ней паж. - А если молодую графиню
раньше меня присушили, может, все-таки удастся ее отсушить? А?
- Может, и удастся - проворчала старуха. - Только я этим заниматься
не стану.
- Бабушка, а бабушка!
- Чего еще?
- А как узнать, присушили ее или не присушили?
Ведьма задумалась.
- Я тебе дала довольно сильное заклятие. Сильнее елового уголька да
креста на живом теле может быть только трава тысячелистника, собранная в
полночь и заговоренная над зеленым огнем. Или иголка, вымазанная в крови и
воткнутая за стропила... Но ту еще смотря как воткнешь. Тоже - наука...
- За стропилами? - переспросил паж.
- Да. Хочешь - заберись в спальню к графской дочке, пока она с
подружками в саду гуляет, и посмотри сам. Может, найдешь ржавую иголку за
стропилами или пучок тысячелистника в ином укромном месте. Да! Если по
четырем углам пятнышки на полу, вроде как зеленоватой краской брызнули,
это - тоже заговор! Только послабее елового уголька.
- Бабушка!
- Что, внучек?
Внучком ведьма звала пажа, конечно же, в насмешку. Он ей не то что во
внучки - в прапраправнучки, пожалуй, годился.
- Бабуль, а пошла бы ты со мной в замок, а? Вместе бы поискали! -
предложил паж.
От такой наглости ведьма онемела.
- Ты, внучек, должно быть, не знаешь, что я со своего болота никуда
не ухожу, - ласковенько сказала она, опомнившись. - Сундук серебра сулили
мне, чтобы на день съездила в город, посмотрела бургомистрова сынка, что
таял, как свечка. И лошадей к Березовым воротам привели. Не поехала.
Мальчонку сюда везли.
- И что же с ним было?
- Ерунда, мачеха след вынула. Я в глазки этой мачехе только разок
посмотрела - и сама она во всем повинилась. А когда правда на свет
выплывает - бывает, и болезнь сама проходит.
- Так что не пойдешь со мной, бабуля?
- Не пойду, внучек. Деньги твои верну, коли не заработала, а отсюда
не двинусь.
Паж вскочил и запахнулся в платок.
- Тогда, бабушка, и деньги отдавать будет некому.
- Это почему же?
- Покойнику они без надобности! А жить без графской дочки я не
собираюсь! Вот!
- Не скоро ты еще станешь покойником.
- А вот увидишь!
И паж как был, в клетчатом платке, мотнул рыжей гривой и выскочил из
ведьминой избушки.
- Стой! - закричала старуха. - Куда?! Штаны надень!
- Покойнику и штаны не нужны! - донеслось с болота.
Вскинув на плечо кота, похватав сушившиеся над очагом камзол и прочую
одежонку пажа, ведьма кинулась за дверь.
Говорят, дураков, влюбленных и пьяных сам Бог бережет. Не знаю, выпил
ли в ту ночь наш пажик хоть каплю хмельного, а что был он и дураком, и
влюбленным сразу - это, господа мои, уж точно! Потому в порыве неслыханной
удачи пролетел он над гиблыми и топкими местами, минуя Березовые ворота, и
опомнился лишь на опушке лесной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17